– Что это, – пробормотал Михо, разглядывая подходивших к русским. – Это и есть партизаны?
Манану затрясло. Бахва потянулся и прижал сестру к себе. Смотреть на начавшуюся бойню она не могла более. Но чем сильнее прижималась к брату, тем больше ругала себя за эту естественную, в общем-то, слабость. Не только женщины, любого человека, оказавшегося на месте группы. Сколько бы войн он ни прошел, в скольких переделках не поучаствовал.
Манана была старше Бахвы на два года, она всегда считала себя старшей в семье, несмотря на то, что после смерти отца, главным в семье стал именно он. Несмотря на то, что и сейчас главный он. Для нее Бахва навсегда останется младшим братом, за которым в давно минувшем детстве был нужен глаз да глаз. Не потому ли она всегда ходила за ним? Будучи сильной, куда сильнее всех его сверстников – сказались гены отца, но еще больше собственное упорство, а постоянная работа по дому любого превратит в неслабого физически человека, – именно Манана вызволяла младшего брата из драк и потасовок. Он сопротивлялся, ох как же он сопротивлялся. Пытался доказать обратное, чаще всего неудачно. Но, срывая попытку за попыткой, не утрачивал упорства. И теперь своего добился, став хоть в чем-то опытнее, сильнее старшей сестры. Наконец, показал ей место женщины в обществе. В их маленькой группе. Где она исполняла столь важную роль. Самую важную – если не брать в расчет командира. Став снайпером, она сама хотела доказать ему прежнюю свою роль – даже попросилась, во время всеобщего призыва, в регулярную армию, ей долго отказывали, но потом, когда грузинские части вышибли из Кодори, когда в буферные зоны вошли европейцы, и грузинам оставалось только вот так мстить – ей дали форму и вот эту винтовку. Стрелять она умела, еще в школе выбивая десятки на занятиях по военному делу. Девочки вообще-то не должны были участвовать, но она упросила военрука. Показывала сверстникам, что и она, девочка, может не уступать мужчине в истинно мужском деле. А Бахве… ну с братом все давно было понятно.
Они так и шли по жизни – Бахва ушел на войну, она пыталась догнать его, но тогда, несмотря на всю тяжесть боев и горечь потери части Большой Грузии, ее не взяли. Отказал военком, как выяснилось позже, втайне упросила мать. Тогда Бахва вернулся героем.
И наверстать упущенное старшая сестра смогла только сейчас. Вновь доказав и себе и всем остальным свое место – свое равное положение. Ах, до чего же не принятое в их обществе. Ее даже обвиняли в русизме, в том, что похожа на наглых русских женщин – настолько она показывала себя самостоятельной и равной среди мужчин. Она хотела другого – быть с братом. Где бы он ни был, быть с ним. Помогать ему. Заботиться о нем, пусть даже он против, пусть он возражает. Или, лучше, помогать ему так, чтобы он был если не благодарен ей, то просто не препятствовал – поскольку она выполняла свою работу.