Она улыбнулась слабо. И приготовилась слушать, понимая, мужу надо выговориться, и монолог его перед остывавшим обедом, может быть долгим.
– Знаешь, Глаша, я…. – и закашлялся. Потом заговорил иначе: – Приход у нас небольшой. Сколько жителей в поселке – тысяч пять, вряд ли больше. Епархия зачем-то решила строить новый храм, ну на Поганковых болотах, знаешь, – она кивнула. – А кто туда ходить будет? По переписи они все православные, и на Пасху и Спас тут не протолкнешься, а как Великий пост – видимо, мусульмане.
Матушка подумала, что даже в такие минуты привычное остроумие ему не изменяет. В свое время, двадцать лет назад, так они и познакомились. Молодой семинарист, заканчивающий Академию, но еще не посвященный в сан, часто забегал за холостяцкими полуфабрикатами, перекидываясь с нею словечком. Вот так, слово за слово, они и прилепились друг к другу. Она вспомнила, как, смущаясь гуляла с будущим иереем, ее приветствовали знакомые, она краснела, хотя Дмитрий и был «в штатском» – трепаных джинсах и кепке. Потом было распределение, которого она очень боялась, ведь могут заслать неведомо куда. Выбору оба оказались не готовы, растерянно изучали бумагу: вроде и рядом от места жительства, да что там, рукой подать, да вот церковь уж больно немощная в приходе. Только с баланса государства.
Глафира вспомнила все это и улыбнулась.
Муж не заметил. Когда говорил, он мало что замечал вокруг.
– Странный мы народ. Называемся православными, отмечаем даты, поминаем Господа всуе, и корим друг друга за это поминание; научились, как в армии, на «Христос воскресе!» отвечать правильно. Но все ведь это напускное. Бог всегда таинство, и для каждого это таинство свое. Физики очень точно определили такое состояние Бога в душе человеческой словом «фридмон» – вселенная в микроскопе. По заверениям физиков, фридмон может быть очень разным. Да, и вселенная, и всего лишь одна звездная система. Или того меньше. Пустая комната. Вот видишь, и физика сгодилась для моих речений, – странно улыбаясь, произнес он. И тут же не давая попадье слова вставить, продолжил:
– Вообще, церковь наша женская по сути своей. Кто к нам ходит: старушки, на которых Церковь все годы коммунизма и держалась, дамы, не сыскавшие себе мужа до сорока лет, и через церковь, надеющиеся на его отыскание. Девочки-поповны. Девушки, обычно не слишком красивые, чтобы найти себе парня по красоте своей, а вынужденные искать только по душе. А мужчин… их почти нет. Ему ой как должно припечь, чтобы все-таки придти в храм, послушать, выговориться. Хоть сегодня: трое мужчин и два десятка женщин, и это из пяти тысяч человек. А ведь сегодня праздник, Илья Пророк. И все равно.