Отец несколько секунд стоял, ошеломленный, а затем кинулся догонять его.
– И ты прошел испытание? – спросил он его, догнав.
– Мне предстоит его пройти, – ответил Дэйв. – Но я не собираюсь быть здесь слишком долго.
Затем Дэйв оставил отца и пошел играть.
Когда настала моя очередь говорить, я ничего не мог поделать со своим голосом, который охрип. Не помню, плакал ли я когда-нибудь до этого на людях. Но тогда я стоял, на меня были направлены телевизионные камеры – и я ревел.
Я рассказал собравшимся, что считал Дэйва своим лучшим другом, своим учителем, тренером, что он был самым честным человеком, которого я только знал. Я поделился тем, как упорно и старательно он работал, чтобы преодолеть те недостатки, которые у него были в детстве.
– Он был не по годам мудр, – сказал я. – Человека замечательнее я еще не встречал.
Я обратился ко всем с просьбой молиться за нашу семью, «пока не будет завершено дело об этом убийстве и пока в этой жизни не будет восстановлена справедливость».
Переодевшись после службы, я выбросил свою рубашку и джинсы в мусор.
* * *
Менее чем через четыре месяца после вынесения судом заключения по делу об убийстве О. Джея Симпсона[35] против Дюпона было выдвинуто девять обвинений, в том числе в убийстве первой и третьей степени[36].
Дело Симпсона, возможно, было самым резонансным в судебной системе США делом по обвинению в убийстве, однако Джон был самым богатым из обвиняемых. Сразу же стали очевидными две вещи. Первое: у защиты Дюпона не было никаких веских аргументов в его пользу, кроме его невменяемости. И второе: защита Дюпона не постоит ни за какими расходами.
Суд тянулся удручающе медленно, поскольку команда юристов Дюпона (журналисты прозвали ее «восточной командой мечты» по аналогии с «командой мечты» юристов Симпсона) прибегла к тактике затягивания процесса. Судя по всему, они делали это, чтобы выиграть время для принятия решения о том, целесообразно ли защите использовать заявление о невменяемости своего клиента.
На предварительном судебном слушании дела спустя две недели после убийства один из адвокатов Дюпона заявил, что Джон не понял своих законных прав, когда они были объяснены ему судьей.
Адвокаты организовали для Дюпона неврологические тесты, рассчитывая найти какую-либо естественную причину манеры его поведения. О проведении тестов было объявлено, однако их результаты так и не были обнародованы. Было несложно сделать соответствующее умозаключение.
Во время судебных заседаний Дюпон сидел совершенно бесстрастно, зачастую с отсутствующим видом. Он непрестанно повторял своим адвокатам, что не понимает обвинений или процессуальных норм, излагаемых судьей.