Как, много позже, рассказывал тренер, его впечатлила наша командная работа в стрессовой ситуации, при избытке адреналина в крови. Мы не потеряли, в сутолоки драки, способности рассчитывать свои действия. А это являлось необходимым качеством бойца, которое дается ему только природой, так считал бывший боксер профи Мануэль Игнасио Агирре, по прозвищу Маркиз.
После состоявшегося знакомства, наша троица была допущена к ежедневной утренней уборке, святая святых всех подростков Ялты — боксерского зала «Динамо». Это стало нашей и не только нашей, обязанностью в течении последующих двух лет. Кроме сопутствующих тренировок, а в двенадцать лет мы с Саней уже выступали за юношескую сборную горсовета общества «Динамо». Длиннорукий и тощий Вал перешел на фехтование, где у него очень неплохо получалось со шпагой. Нередко он нам показывал настоящий уровень ножевого боя и мы с Саньком кое-чего от него нахватались. Для общего развития. И если на соревнованиях Саня выступал в своей юношеской возрастной категории, то я в более старшей, так как никто не верил, что мне всего двенадцать лет. А по предъявлению Маркизом соответствующих документов, коллеги тренеры утверждали, что джигиты Туркмении и не такое могли в метрике написать. Мануэлю Игнасио Агирре надоело спорить с коллегами каждое соревнование и он перевел меня в старшую группу.
Так, размеренно, текла наша жизнь последующие несколько лет. Пять месяцев курортного сезона мы наблюдали праздник жизни и считали что, у удачливых людей, так должно быть весь год. Остальные месяцы заполняли только учеба, тренировки, мальчишеские забавы… порой довольно жестокие и полное отсутствие свободных финансов. До следующего праздника жизни.
Летом мы боговали, продавая, через бабулек, отдыхающим самопальные поделки из рапанов, мидий и крабов. А так же кулечки с плодами инжира, разнообразной алычи, ажины, кизила, миндаля, тутовника — многочисленные посадки этих деревьев и кустарников были бесхозными даже в самом городе, не говоря о его окрестностях. Главное знать места и не попадаться местным пацанам. Также разгружали машины с арбузами и дынями, нанимались на уборку винограда.
Иногда разносили по дворам, ведрами, несортовую рыбу с сейнеров: бычки, скумбрию, пеламиду, ставридку, иглу, небольшую кефаль — чуларку. Работая на процент натурой, который отоваривали нам уже сортовой рыбой — черноморской камбалой или лобаном. Эту рыбу брали торговки на рынке, за половину розничной цены, но нам хватало.
И самой простой добычей считался сбор монет, которые отдыхающие кидали на счастье в одном и том же месте Набережной. Это было, что-то типа горного… пардон морского нищенства. Малышня выдергивала застрявшие монеты круглогубцами, из щелей между бетонными кубами укрепляющими Набережную от размыва. За пол часа можно было надергать более пятерика старыми на каждого. А это мороженное на весь день, учитывая, что фруктовое стоило 60 копеек, а молочное 90. Но этот был бизнес для малышей. В плохие дни, мы все же дергали монеты, но приходили на место до рассвета и надевали маски для подводного плавания. Все-таки это считалось западло, лучше было стырить чего-нибудь из чужого сада, особенно школьного или санаторского. Но лучшей работой было время, когда рыболовецкая портовая артель поднимала ставники у Гурзуфа. Тогда сосед брал нас с собой на шаланду и мы выбирали и сортировали рыбу из сетей. Часть улова шла, под заказ, в санатории, а часть делилась между артельщиками, прихлебателями и помощниками. Иногда ее было столько, что и не утащить зараз. Но не это было главным, а возможность, на время, встать у штурвала катера. Кроме того было купание с катера на глубине, традиционная шкара на берегу и рассказы старых мореманов исполняемые ими под шкару с рыбацким. Шкара это не чищенная и не потрошенная рыба, печенная на раскаленном железном листе. Потом рыбу разделывали на доске и нежное, вкуснейшее мясо солили, перчили и выжимали на него сок лимона. А рыбацкий — это разбавленный до шестидесяти градусов спирт, настоянный на горных травах. Каких травах и в каком соотношении, было секретом фирмы. Но дедуля утверждал, что и после пол литры — утром голова не болит и вообще, похмелье слабое.