Жили Сидоровы на широкую ногу. Тянулся за ними и Михаил Петрович (как-никак, а купец второй гильдии), но пороху, как видно, не хватало, и он всегда был в долгах.
Так вот, обед хозяину приносили в магазин. В обязанность Ванюши входило накрыть стол в задней комнате, а когда Михаил Петрович откушает, убрать посуду. Ну, разумеется, доесть то, что останется от хозяина. А Михаил Петрович иногда оставлял для Ванюши в судках почти пол-обеда и перед уходом говорил, поковыривая во рту зубочисткой:
— Ешь, Мухобой, да помни мою доброту.
Так бывало, когда у хозяина было хорошее настроение.
Затем Ванюша наводил чистоту за кулисами — там и товар хранился упакованным в ящиках и весь Ванюшин инвентарь содержался: щетки, суконки для натирки полов, опилки и кокс в ящиках, немного дров и щепок, деревянное масло для лампады, бачок с кипяченой водой, тряпки. Здесь же были буфет с посудой и салфетками, вешалка для верхней одежды хозяина и приказчиков, умывальник и ведро для помоев. За кулисами всегда стоял запах пыли и ваксы, к которому прибавлялся еще запах съестного...
Кстати, пройти сюда можно было только через магазин. Но хозяин отнюдь не собирался переделывать помещение. Ведь все, что проносилось за кулисы и обратно, было у него перед глазами, контроль осуществлялся незаметно и легко.
В пять часов вечера Ванюша опять готовил чай, называвшийся вечерним, бегал в трактир, платил копейку и брал из куба большой чайник кипятку. Сколько там, на кухне, было соблазнов! На плите, на широкой жаровне, румянились разложенные по рядам обжаренные котлеты, много котлет — штук сто, а дальше стояли большие кастрюли: с картофелем, с макаронами, с гречневой кашей, с мясом, о соусами, борщом и дежурными щами. Сюда приходил «шестерка» — половой, в красной или розовой рубашке при белом переднике, с полотенцем у пояса или на руке, — и требовал:
— Порцию пожарских с макаронами!
Повар тут же бросал на тарелку пару котлет, ложку макарон, поливал все это соусом, а иногда и покрывал щепоткой зелени. «Шестерка» мчался обратно, ловко перебрасывая тарелку из одной руки в другую.
Когда народу в трактире было мало, заводной орган в зале молчал, а повар подремывал. Ванюша, набирая кипяток, ухитрялся опустить себе в карман одну или две котлетки и быстро уходил с чайником.
Вечерний чай в магазине подавался больше пустой — только с сахаром, иногда лишь по кружочку дешевого печенья добавлялось на блюдце.
К вечеру Ванюше надо было вынести ведро с мусором и еще ведро с помоями. Ведра были с крышками, поэтому, проходя мимо хозяина, приходилось приподнимать крышку и показывать, что несешь. Убедившись, что из магазина товаров не выносят, хозяин слегка кивал головой: тащи, мол. Уже позднее, когда Михаил Петрович вполне удостоверился в честности Ванюши, он иной раз давал знак рукой: неси, не открывая крышки.