– Красивая картинка… – сказала она задумчиво. – И как же вы тут живете? Неужели не можете навести порядок?
– Скажи… те… – спросил он, едва успев перехватить собственную фамильярность, – у вас там – все в порядке?
– Нет, конечно…
– Ну и почему вы не можете его навести?
– Потому что у нас – царь, то есть, по большому счету, от обычного человека ничего не зависит. А у вас – народовластие…
– Я уже имел честь вам рассказывать, – сказал он и сам удивился непривычному обороту речи, который всплыл откуда-то из подсознания, – что стало, когда от царя удалось избавиться. Не в царе дело, уверяю вас: вон в Голландии и в Англии, да еще в Швеции, кажется, есть короли и королевы, а они ничего, живут как люди…
В дверь позвонили и вошли Маринка с Володей.
Дочь была в длинном, в пол, цветастом сарафане, голые плечи прикрывала тонкая джинсовая куртка. На голове – широкополая летняя шляпа, а в руках довольно большая сумка.
– Насчет шляпы, это ты хорошо придумала, волосы у вас разного оттенка… – кивнул отец вместо приветствия. – А тут что? – спросил он, указывая на «багаж».
– Кое-что еще прихватила… – сказала Маринка и, предупреждая возможные вопросы, добавила: – Должна женщина иметь право выбрать наряд, в котором выйдет в незнакомое общество?
– Ну, а как же с теми, – не понял Слава, – кто должен понять, что Надежда Михайловна – это ты?
– А почему у тебя не может быть в доме каких-то моих тряпок? – удивилась дочь. – Оставим обязательно куртку и шляпу, они запоминающиеся, а остальное – по выбору Надежды Михайловны…
– Разумно… Вы туда пойдете? – спросил Прохоров, указывая на проем. – Тут вам и расположиться негде…
Дамы ушли, а Володя присоединился к «тестю», взял чашку, насыпал кофе, налил себе кипятку.
– Я позвонил знакомым нумизматам, – сообщил он. – Сказал, что есть такой странный заказ на банкноты. Они просили точно сформулировать, сколько нужно бон, хоть примерно и сколько платим за «катю» и за «петю», я обещал вечером позвонить… Только с годом никак не могу придумать, по какой причине этому тупому новому русскому нужны боны исключительно до тринадцатого года…
– А почем они в среднем?
– Сейчас посмотрю, – он прошел к компу, – но, кажется, рублей по сто, однако при нашем заказе цены должны вырасти…
– Что-то мало…
Он защелкал клавишами и через несколько секунд вздохнул расстроенно:
– Ты прав, – он покачал головой, – все-таки в любом деле надо быть профи, чтобы рот открывать…
– А что там?
– Смотри: сотни, то есть «катеньки» – от трехсот до полутора тысяч, в зависимости от того, кто подписал, и состояния. А на «петенек» – вообще караул: от шестисот до восьми тысяч…