Мы настигли повозки с артистами поздним утром. Лошадь Алессандро выбилась из сил и, казалось, вот-вот рухнет под нами. Алессандро помог мне слезть и посмотрел на меня нерешительно.
– Пойдем, я отведу тебя в фургон. Ты поспишь немного, – наконец сказал он.
Я молча согласилась и пошла вслед за цыганом. Вскоре мы подошли к красиво разрисованному фургону, который Алессандро назвал «вардо». Отодвинув ширму, сделанную из тяжелой, грубой ткани, Алессандро сказал мне забраться внутрь и поспать. Я пробралась внутрь фургона и в полумраке смогла разглядеть, что он представлял собой маленькую жилую комнату, в углу стояло что-то наподобие кровати. Я села на этот лежак и тут же сняла туфли. Ноги ужасно болели и кое-где кровоточили. Мне не хотелось никого беспокоить и просить воды, чтобы отмыть кровь. Поэтому я продолжала сидеть на чьей-то кровати и тупо смотреть в стенку.
«И зачем я сбежала? Дома скоро поднимется настоящий переполох. Надеюсь, что они не будут сильно горевать обо мне. В конце концов, у родителей есть трое детей. Правда, мальчики сейчас далеко от дома, но зато Диана рядом. И все-таки я поступила нехорошо, бросив их. А тут мне совсем не нравится. Хотя, может быть, потом я привыкну».
С такими мыслями я легла на кровать и, повернувшись на спину, начала изучать потолок вардо. Незаметно для себя я задремала. Мне снилось, что я дома – сижу на скамейке под яблоней в нашем саду и разговариваю с Жанной. Как же мне было хорошо и спокойно во сне. Просто не верится, что все это я променяла на жизнь бродяги.
– Подъем, красавица! – кто-то сильно тряс меня за плечо и кричал чуть ли не в самое ухо.
Я открыла глаза и попыталась оглядеться. Вначале я не могла понять, где нахожусь, но через какое-то время события ночи ожили у меня в памяти.
– Да ты просто спящая красавица! Может, мне поцеловать тебя, чтобы ты наконец поднялась с этой чертовой кровати?! – продолжал кто-то кричать.
Я опешила от такой грубости: «Где Алессандро? Почему он не защитит меня?» Я села и вгляделась в лицо говорившего. В фургоне было темно, и только за приоткрытой ширмой я видела отсветы факелов.
– Выходи из фургона, да поживее! – голос показался мне знакомым.
Я встала и, не надев туфель, направилась к выходу. Спрыгнув на землю, я, к своему ужасу, увидела, что возле фургона, где я спала, собрались все артисты. Вокруг уже темнело, и только факелы освещали лагерь циркачей. Похоже, я проспала весь день. Сзади раздался голос:
– А вот и она! Наша новая игрушка!
Я оглянулась и удивилась еще больше, – громкий голос, так нагло разбудивший меня и сейчас потешавшийся надо мной, принадлежал Джерому. Увидев мой изумленный взгляд, он подошел ко мне и, положив руку на плечо, сказал: