Энтони взял меня под руку, открыл дверь, и мы вошли в зал.
Прежде мне никогда не доводилось присутствовать на балах. Правда, я была несколько раз в гостях у родственников, где устраивались танцы. Но я никогда не видела ничего похожего на то, что открылось мне в тот вечер.
Мы с Энтони вошли в огромный зал, наполненный светом. Горели и лампы, и свечи, причем, в таком количестве, что казалось, сам зал светился изнутри. По его краям стояли столы, ломившиеся от еды и напитков. И самое главное – гости. Людей было довольно много, но танцующие пары не задевали друг друга, как не мешали и тем, кто хотел подкрепиться. Все приглашенные демонстрировали роскошные наряды. Дамы (как ни странно, их было значительно меньше, нежели мужчин), блистали в красивых ярких платьях, украшенных драгоценными камнями, а мужчины были в элегантных костюмах и фраках. Но самое удивительное – лица всех гостей скрывали маски. Даже музыканты, были в них. Как только мы вошли в зал, гости отвлеклись от своих занятий, а танцующие замерли. Энтони, не смотря ни на кого, шел по залу, крепко держа меня под руку. Все мужчины кланялись ему, а женщины приседали в реверансе. Я, стараясь смотреть в пол, просто шла рядом. Энтони подвел меня к небольшой сцене в конце зала, мы с ним взошли на нее, и он громко произнес:
– Добро пожаловать на наше очередное собрание! Я безмерно благодарен всем, кто пришел ко мне снова. Сегодня не просто бал, сегодня наш заключительный бал.
После этих слов люди в зале удивленно ахнули и переглянулись.
– Да, вы не ослышались. Сегодня, наконец, мы получим то, к чему так долго стремились. Но это будет потом. А сейчас отвлечемся от всех наших дел. Позвольте представить вам гвоздь программы.
Энтони указал на место, где я стояла, и все обратили свой взор на меня. Из-за масок я не поняла, как гости Энтони отреагировали на «гвоздь программы», но могу поклясться, что разглядывали они меня довольно долго.
После этого небольшого выступления Энтони, галантно подав мне руку, пригласил на танец.
Бал превратился для меня в настоящее мучение. Сначала я танцевала с Энтони, потом он передал меня какому-то невысокому мужчине, который, сильно стиснув мою ладонь, неуклюже двигался под музыку. Затем я танцевала с высоким брюнетом, говорившим со мной на чужом для меня языке. Были еще какие-то люди, смотревшие на меня и норовившие прикоснуться ко мне. Даже женщины, приближаясь ко мне, пытались дотронуться до моего наряда. Я устала и хотела только одного – окончания этого безумия. Спустя довольно много времени, Энтони снова вышел на сцену и громко сказал: