— Сомнительное излечение, Джейми. Скорее, то был эффект плацебо. Я
же предлагаю тебе настоящее лекарство. То, которое — по крайней мере, я на это
надеюсь — закоротит болезненный процесс ломки.
— Ну это вы сейчас так говорите.
— Ты судишь меня по ярмарочному образу. Но это всего лишь образ,
Джейми. Когда я не ношу этот сценический костюм и не зарабатываю себе на хлеб,
то стараюсь говорить правду. Черт возьми, даже со сцены я чаще всего говорю
правду. Этот снимок действительно будет поражать друзей мисс Кэти Морс.
— Ага, — сказал я. — Пару лет или около того.
— Перестань увиливать и ответь на мой вопрос. Ты хочешь
выздороветь?
Мне на ум пришел постскриптум записки, оставленной Келли ван
Дорном у меня под дверью. «Если ты не завяжешь — через год будешь в тюрьме», —
написал он. Это если повезет.
— Я пытался завязать три года назад. — Почти правда, хотя в то
время я участвовал в программе «Замещающая терапия марихуаной». — Все делал как
надо, прошел через почесуху, приливы и спонтанный понос. Нога болела так, что я
едва мог ходить. Там что-то с нервами.
— Думаю, с этим я тоже справлюсь.
— Вы что, какой-то чудо-целитель? Вы хотите, чтобы я в это
поверил?
Он сидел на ковре рядом с кроватью и теперь поднялся.
— На сегодня хватит. Тебе нужно поспать. Впереди еще долгая дорога
к выздоровлению.
— Так дайте что-нибудь, что мне поможет.
Он сделал это без разговоров, и мне действительно полегчало. Да
вот только недостаточно. К 1992 году моя настоящая помощь жила на кончике иглы.
Нельзя было взять и избавиться от этого дерьма взмахом волшебной палочки.
По крайне мере, я так думал.
Большую часть недели я прожил в его «Баундере» на супе, бутербродах и мизерных дозах
героина, которых как раз хватало, чтобы тряски становились терпимыми. Он принес
мою гитару и сумку. В сумке должен был быть запасной шприц, но когда я заглянул
в нее (во второй вечер, пока Джейкобс развлекал публику своими «Молниеносными
портретами»), то ничего не нашел. Я умолял его вернуть шприц и дать мне столько
героина, чтобы я смог ширнуться.
— Нет, — сказал он. — Если хочешь уколоться в вену…
— Я только под кожу!
Он взглянул на меня, словно говоря: «Да-да, конечно».
— Если ты этого хочешь, то ищи все необходимое сам. Сегодня,
может, ты еще не в состоянии выйти, но завтра точно сможешь, и я уверен, что в
таком месте тебе не придется долго искать. Только сюда не возвращайся.
— А когда состоится так называемое чудесное излечение?
— Когда ты достаточно окрепнешь, чтобы выдержать небольшой
электрический заряд в лобную долю.
При мысли об этом я похолодел. Спустив ноги с его кровати (сам
Чарльз спал на выдвижной раскладушке), я стал наблюдать, как он снимает костюм
для выступлений, аккуратно вешает в шкаф и надевает простую белую пижаму, в
какой мог бы разгуливать статист из фильма ужасов про сумасшедший дом. Иногда
мне казалось, что именно там ему и место — в сумасшедшем доме, и не потому, что
он по сути дела стал ярмарочным фокусником. Иногда — особенно если Джейкобс
заговаривал о целебных свойствах электричества — в его глазах зажигался
нездоровый огонь. Примерно с таким же взглядом он когда-то читал проповедь,
лишившую его работы в Харлоу.