— Нога зажила, но не до конца. И один парень — я тогда играл в
«Андерсонвилльских рокерах», или они уже назывались «Гигантами Джорджии» — дал
мне попробовать прометазин. Если говорить о борьбе с болью, это был настоящий
прорыв. Слушайте, вам правда интересно?
— Даже не сомневайся.
Я пожал плечами, словно это не имело никакого значения, но мне
хотелось выговориться. До того дня в фургоне Джейкобса такой возможности у меня
не было. Никогда. В группах, с которыми я играл, все просто пожимали плечами и
не обращали на это внимания — лишь бы ты выходил на сцену и помнил аккорды «В
полночный час», а это не квантовая механика, уж поверьте.
— Другой сироп от кашля. Мощнее терпингидрата, но только если
знаешь, что делать. Нужно обвязать горлышко бутылки веревкой и крутить что есть
мочи. Центробежная сила разделит сироп на три части. То, что нужно — гидрокодон
— окажется в середине. Берешь соломинку и выпиваешь.
— Восхитительно.
«Не очень», — подумал я.
— Позже, когда это перестало помогать, я снова перешел на морфий.
Потом обнаружил, что героин вставляет не хуже, а стоит вдвое дешевле. — Я
улыбнулся. — Издержки рынка, знаете ли. Когда все перешли на крэк, герыч ушел в
пике.
— По-моему, с твоей ногой все нормально, — мягко сказал он.
— Там жуткий шрам, и, очевидно, недостает мышечной ткани, но не слишком много.
Тобой занимался хороший врач.
— Ну да, ходить могу. Но попробуйте постоять на ноге, в которой
туча штифтов, болтов и заклепок, по три часа каждый вечер — под светом
прожекторов и с девятифунтовой гитарой наперевес. Можете поучать меня сколько
влезет — в конце концов, вы позаботились обо мне, когда я вырубился, и,
наверно, я должен быть вам за это благодарен, — только не говорите мне о боли.
Этого не поймешь, пока не испытаешь на своей шкуре.
Он кивнул.
— Как человек, кому довелось понести… утрату… могу с этим
согласиться. Но есть кое-что, о чем ты, готов спорить, и сам в глубине души
знаешь. Эта боль у тебя в мозгах, а уж они перекладывают ответственность на
ногу. Мозги в этом смысле очень изобретательны.
Он сунул пузырек в карман (на что я смотрел с глубоким сожалением)
и наклонился вперед, глядя мне прямо в глаза.
— Я думаю, что смогу помочь тебе с помощью электротерапии.
Гарантий нет, и лечение может дать лишь временный эффект, но я верю, что могу
подарить тебе то, что в спорте называется вторым дыханием.
— Как вы вылечили Конни, когда ему прилетело лыжной палкой, да?
Похоже, мои слова его удивили.
— Ты помнишь, надо же.
— Конечно! Как я мог забыть?
А еще я помнил, как Кон отказался идти со мной к преподобному
Джейкобсу после Ужасной проповеди. Не совсем как в той истории, где апостол
Петр отрекся от Иисуса, но из той же оперы.