— Не возражаешь, Василий Николаевич, — с запозданием спросил согласия у Ольхова Савелий Грач, обрадованный, что глаз уцелел.
— Налей, только немного. Ладно, пойду вздремну. Разбудишь, если что. Закончишь разговор с фрицем, отправишь его в штаб дивизии.
Фельдфебель выпил пол-кружки разбавленного спирта, отдающего резиной, пожевал кусочек хлеба с салом и закурил сигарету. Он ненавидел русских. За то, что рушат его жизнь, благополучие. Сколько-то месяцев придется провести в плену.
Ходили слухи, что в лагерях проверяют всех на причастность к расстрелам и насилию над людьми. В освобожденных советских городах вешают на площадях предателей и эсэсовцев. Придется несладко, если докопаются до его прегрешений.
Фельдфебель не считал себя жестоким человеком. Из памяти вроде бы ушли два — три расстрела, в которых он принимал участие. Однажды ликвидировали группу евреев. Стреляли украинские полицаи. Фельдфебель из-за нехватки эсэсовцев лишь следил со своим отделением, чтобы все было организовано, как положено.
Полицаев-украинцев нельзя было оставлять без присмотра. Им разрешалось забирать одежду обреченных людей. Многие евреи носили добротные вещи, имели неплохие часы, портсигары, авторучки. Однако требовалось сдавать найденное золото, валюту, изделия из меха.
Полицаи хитрили. Неподалеку ждали жены и старшие дети, приехавшие на повозках, в которые грузили заработанное добро. Полицаи умудрялись запихивать чернобурки, шапки и муфты из котика в рукава пальто или за пазуху. Прятали в потайные карманы кольца, сережки, выдранные у мертвецов золотые коронки.
Толстые жены, багровея от прилива крови, громко ссорились из-за добра, порой разрывая шубу или пиджак надвое. Солдаты смеялись, наблюдая за ними, а мужья грозили плетками, опасаясь, что шум привлечет внимание начальства. Молодые солдаты порой подзуживали этих женщин, готовых вцепиться друг другу в волосы из-за тряпья или старой закопченной посуды.
— Делите поровну!
— Кому не хватило, можете стаскивать с мертвых белье.
— А что, белье у некоторых шерстяное, — заводились жены полицаев. — Пойду гляну. Может, попадется хорошая вещь.
— Тебе одной, что ли, нужно? Я тоже схожу.
Однако солдаты из оцепления преграждали им путь:
— Туда нельзя.
— Назад!
И щелкали затворами винтовок. Разочарованные, женщины возвращались к своим повозкам, резали мерзлое сало, жадно жевали его с хлебом.
— Как у них аппетит не пропадает, — плевались солдаты. — Вокруг мертвечиной воняет, а они жрут, как свиньи.
Однажды фельдфебель поймал молодого полицая. Нащупал во внутреннем кармане три золотых кольца и несколько желтых коронок. В тот период некоторые воинские части отправляли на передовую. Фельдфебель после очередного ранения не слишком рвался в окопы.