Савелий Грач за время службы в разведке выработал почти звериное чутье на опасность. Ничего не видя сквозь клубы гряз но-желто го дыма, он чувствовал, что готовится удар. Захватив с собой Ивана Шугаева, выбрались на террасу.
Находиться здесь было опасно. Пулеметные и автоматные очереди шли хоть и наугад, но высокая плотность огня заполняла все свистом, лязгающими ударами, пули выбивали каменное крошево, рикошетили.
Опытный унтер-офицер сумел точно угодить зарядом «фаустпатрона» в амбразуру, откуда вел огонь «Дегтярев». Помощник тоже сработал точно, вложив реактивную мину в другую амбразуру. Ранило подносчика боеприпасов, который тащил ящик с минами.
Более опытный огнеметчик все еще выбирал позицию. Унтер-офицер и помощник прятались в нише крепостной стены, у них имелись еще два «фаустпатрона». Второй огнеметчик вдруг оказался на открытом месте — взрывы рассеяли дым.
Растерянный, он нажал на спуск, поливая струей пламени каменную громаду башни. Прицелиться толком не успел, и огонь растекался по камням. Его срезали автоматной очередью, а в унтер-офицера и его помощника полетели с террасы гранаты.
Осколки хлестнули в довольно широкую нишу и ранили обоих немцев. Унтер-офицер понял, что следующие гранаты их добьют, и подхватил помощника. Оба с трудом бежали вдоль стены.
Второй огнеметчик целился в площадку, прикрытую полутораметровой каменной стенкой. Здесь находился минометный расчет, на который обрушилась струя кипящего пламени. Сержант, охваченный огнем, катался по камням, тщетно пытаясь сбить липкое пламя, прожигающее тело до костей.
Кричать он не мог, ему опалило гортань. Боль выжимала хрипение и отчаянные попытки выбраться из огня. Второй минометчик в горевшем бушлате сумел сбросить его. Сделать шаг, чтобы помочь товарищу, но в этот момент сдетонировали сразу несколько мин в деревянном ящике.
Взрыв прекратил мучения сержанта, разорвав тело на части. Ствол миномета отбросило и сплющило о стену. Молодого бойца отшвырнуло взрывной волной в другую сторону, ударило головой о ступени. От смерти его спасла каска, надетая на шапку.
Он лежал, медленно приходя в себя. В ушах затихал гул, затем снова бил в мозг болезненными толчками. В нескольких шагах шипело и пенилось пламя, пожирая разорванное тело сержанта, пахло горелым мясом и порохом. Минометчик кое-как приподнялся и пополз прочь. Он боялся новой струи пламени, которое сожжет его.
Но и сам огнеметчик лежал лицом вниз, разбросав руки. Выстрелы из бойниц догнали его. Огонь, которым он собирался уничтожить упрямых русских, растекался из пробитого баллона и охватил его тело.