Однако есть добычу Мурзук не стал. Он придушил птицу и с нею в зубах вернулся к хозяину.
Андреич сидел на земле, прислонившись спиной к ступенькам крыльца. Глаза его были закрыты.
Мурзук положил дичь к его ногам и легонько ткнул старика носом.
Андреич медленно повалился на землю.
Мурзук прильнул к нему лохматой мордой, поднял голову и тихо, тоскливо завыл.
Когда на следующий день отряд объездчиков окружил лесную сторожку, труп Андреича еще лежал на ступеньках крыльца. Но все поиски рыси не привели ни к чему. Мурзук исчез.
Проходил месяц за месяцем. В избушке Андреича поселился новый лесной сторож.
Скоро в окрестных деревнях забыли одинокого старика. Забыли и его ручного зверя. Однако в разных провинциальных газетах стали появляться заметки о необычайно крупной и дерзкой рыси.
Писали, что зверь то тут, то там делает набеги на деревни, режет скот и разрывает домашних кошек. Попытки застрелить его неизменно кончаются неудачей. По короткому обрубку хвоста и замечательному знанию людских привычек в этом бесстрашном звере легко было признать Мурзука.
Последнее известие о нем промелькнуло в одной из газет северной окраины нашей страны.
Спасаясь от преследования, Мурзук забрался в глубину леса, где следы его затерялись в густой чаще.
Там, на Севере, Мурзук нашел себе надежное убежище.
Я пришел домой с прогулки, вынул из кармана коробку с ватой и осторожно открыл ее.
В вате лежало маленькое яичко — такое хрупкое на вид, что я сразу не решился взять его огрубевшими пальцами. Выкатил его из коробки себе на ладонь.
Яичко было прекрасно, как жемчужина, вытянутой, удлиненной, совершенной формы.
Сияющая, оливкового цвета живая жемчужина! Цвета свежих ивовых листьев. Без пятнышка, без малейших крапинок.
Внутри нее теплилась маленькая жизнь — неведомая, таинственная, еще не готовая родиться на свет. Просвечивала розовой теплотой.
Нет красок, чтобы передать на бумаге или полотне живую прелесть сочетания этих цветов. На картине розовое смешивается с оливковым — получится муть, грязь. Здесь розовое и оливковое составляют одно целое, но чудесным образом не сливаются, существуют сами по себе: розовое — чтобы в свой срок превратиться в крылатое, поющее живое существо; оливковое — чтобы исчезнуть, рассыпаться в прах после его рождения.
У меня на ладони покоилось соловьиное яичко.
В моей коллекции уже были соловьиные яйца, но все шоколадного цвета. Только сегодня мне удалось, наконец, найти под кустом в заросли ив и кудрявых ольх гнездо с оливковыми яйцами.
Их было пять в гнезде. Я взял только одно, чтобы самочка не покинула гнезда и вывела остальных четырех птенцов. А мне достаточно и одного яйца. Осенью я повезу свою коллекцию в город. Горожане редко вспоминают о птицах. Пусть-ка полюбуются на такую красоту.