– Я говорю, сударь, что вы прекрасно разбираетесь в такого рода вещах, – повторил он, терпеливо выдержав холодный и суровый взгляд молодого моряка, так долго, как это позволяла ему та доля терпения, которой он обладал. – Вы говорите как человек, сознающий за собой право высказывать свое мнение.
– Разве вы находите необыкновенным, что человек обладает некоторыми знаниями в той профессии, которой занимался всю свою жизнь?
– Гм! Я нахожу довольно необыкновенным, что громко называют профессией ремесло, которое я мог бы назвать чисто механическим. Мы, юристы, имеющие отношение к университетским ученым, не могли бы, говоря о себе, использовать другое название.
– Ну и называйте это ремеслом, пусть будет так – моряки не хотят иметь ничего общего с подобными вам учеными, – возразил молодой человек, поворачиваясь к нему спиной с презрением, которое и не старался скрыть.
– Вот малый с характером! – быстро и с многозначительной улыбкой прошептал его собеседник. – Друг, не будем спорить из-за слов. Я сознаюсь в своем полном невежестве во всех морских делах и охотно взял бы несколько уроков у такого человека, как вы, столь хорошо изучившего свою благородную профессию. Мне кажется, вы говорили о том, как бросил якорь этот корабль и какая у них проводка такелажа нижних и верхних парусов.
– Нижних и верхних?! – молодой моряк взглянул на собеседника не менее красноречиво, чем перед этим презрительно.
– Нижних и верхних, – повторил незнакомец.
– Я говорил о хорошей проводке наверху, но на таком расстоянии не могу судить о том, что там внизу.
– Выходит, я ошибся. Простите мое невежество, я ведь вовсе несведущ в вашей профессии. Я, как уже сказал, не более чем адвокат на службе его величества, посланный в эти края с особым поручением. Если бы это не была настоящая игра слов, я мог бы прибавить, что в этом я вообще не судья.
– Нет никакого сомнения, что вы скоро достигнете этого высокого звания, – возразил молодой человек, – если министры его величества умеют ценить скромные заслуги и если только вам не придется быть преждевременно…
Молодой человек прикусил губы, высоко поднял голову и стал прогуливаться взад и вперед по набережной в сопровождении двух матросов. Иностранец в зеленом сюртуке спокойно следил за ними глазами, по-видимому, даже с некоторым удовольствием и, казалось, обдумывал, как бы продолжить завязавшийся разговор.
– Повешенным! – сказал он наконец сквозь зубы. – Довольно странно, что этот молодой негодяй осмеливается предсказывать мне подобное возвышение!
Он уже готовился последовать за ними, как вдруг чья-то рука довольно фамильярно опустилась на его плечо, и он вынужден был остановиться. Это был наш друг портной.