— Ничего, — ответил Николай Лысков, — пусть товарищи знают, что командир среди них.
В разгар боя неожиданно замолк пулемет на фланге первого взвода. Вражеская пуля сразила Неделчо Камбова, двухметрового гиганта, пулемет которого, казавшийся в его руках детской игрушкой, буквально выкашивал ряды наступающих жандармов.
— Возьмите пулемет, — прошептал Неделчо подползшим к нему товарищам. — Обо мне не беспокойтесь.
Друзья вынесли Неделчо в безопасное место. Вновь зарокотал пулемет на фланге. К раненому спустились санитарки. Собрав последние силы, Неделчо чуть приподнялся и тяжело вздохнул:
— Эх, почему в первом же бою?.. — Потом взглянул на сидящую рядом санитарку и тихо произнес: — Не жизни мне своей жалко, а того, что мало я успел сделать… Прошу тебя, Радка, спой мне партизанскую песню.
И молодая девушка, которой не довелось еще в жизни видеть ни как рождается, ни как умирает человек, запела, положив голову раненого себе на колени: «Ветер яростный, вей над полями…» Она пела, глотая слезы, и слова песни звучали как клятва отомстить за павших.
— Ты пой, — с трудом прошептал Неделчо, — с песней и умирать легче.
А неподалеку партизаны прощались с Минко Костевым. Из его перебитой осколком мины руки хлестала кровь, а вместе с ней уходила и жизнь. Но до последней минуты Минко думал не о себе, а о товарищах: просил оставить ему гранаты, чтобы прикрыть их отход.
Бой продолжался уже около пяти часов. Солнце начало заметно клониться к закату. К месту схватки подтягивались новые вражеские силы. Необходимо было либо нанести противнику решительный удар и, не дав ему замкнуть кольцо окружения, с боем прорваться в западном направлении, либо попробовать перехитрить врага и незаметно покинуть позиции. И Лысков приказал:
— Первому взводу все личные вещи оставить на месте, остальным взводам также оставить по нескольку вещмешков. Людям скрытно покинуть позиции, так чтобы противник ничего не заподозрил.
Хитрость командира удалась, и вскоре отряд уже был на безопасном расстоянии.
Это был первый бой отряда. Пережитое напряжение усиливало физическую усталость людей. Многие партизаны не служили в армии и впервые взяли в руки оружие лишь два дня назад. Они еще не преодолели боязнь оружия, а без этого человек не может стрелять хладнокровно. Комиссар понимал, что надо приободрить бойцов, поднять их настроение. Выступить перед ними с речью и убеждать в правоте дела, за которое они борются? Нет смысла. Они и так убеждены в этом… Объяснять им, что их товарищи, оставшиеся на поле боя, погибли как герои? И это ни к чему. Все и так видели, как мужественно они сражались с врагом. Так, может быть, шутка поможет снять напряжение? И вот уже комиссар, с недоумением рассматривая сброшенный с плеч вещмешок, вроде бы самому себе, но достаточно громко, чтобы слышали и остальные, произнес: