— Мы были с Петко в диверсионной группе, которой удалось уничтожить на Варненском шоссе грузовик с гитлеровскими солдатами, — рассказывал другой его боевой товарищ. — На следующий день мы подорвали немецкий грузовик с радиостанцией. Петко облил капот бензином и поджег машину. Временами он был бесстрашен до безрассудства. Когда мы советовали ему быть поосторожнее, он отвечал: «Вы бы поняли меня, если бы видели своими глазами, что они творили в моем селе».
С любовью и симпатией относились к Петко не только его боевые друзья, но и простые сельские труженики, жители окрестных сел. Статный юноша, отличный танцор и певец, он легко завоевывал сердца молодежи. Да и люди старшего поколения уважали его за рассудительность и умение поддержать беседу.
Свидетель трагедии в Каблешково, Петко Кырджилов с оружием в руках встретил победу революции. Он погиб позднее, в боях у Дравы, когда, будучи заместителем командира взвода, все так же бесстрашно вел своих солдат в очередную атаку на позиции гитлеровцев.
Миновали радостные дни, когда пришла в отряд и приняла присягу большая группа новых партизан. Атанас Манчев — Моц с энтузиазмом и ликованием встречал каждого нового бойца. Как хотелось ему сказать каждому из них что-то доброе, единственное и неповторимое, но слова не шли, не складывались, и Моц лишь по-братски обнимал каждого из вновь пришедших партизан, радостно при этом смеясь и что-то восклицая. Многие годы он терпеливо ждал и верил, что наступит этот день, но сейчас, когда рядом с ним был целый отряд единомышленников, сердце поэта молчало. Моц словно все еще не мот поверить, что эти бойцы с пятиконечными звездочками, о которых он столько мечтал и столько писал, на самом деле стоят перед ним в партизанском строю.
В отряде у Моца не было ответственной руководящей должности. Он сам пожелал по-прежнему работать с населением, укреплять связь отряда с народом, потому что понимал всю ответственность своей задачи. В конце концов именно от его деятельности зависело и пополнение отряда новыми партизанами. Но тем не менее каждый раз ему было тяжело надолго расставаться с отрядом, с боевыми товарищами. Еще 6 мая — сразу после присяги — Моц простился со всеми и заторопился вниз, в долину. Таким и запомнился он боевым друзьям — озаренное улыбкой лицо и высоко вскинутая вверх рука. Работа, долг звали его в села, а сердце оставалось здесь, в горах, с верными друзьями.
Когда Моц на этот раз уходил из партизанского лагеря, он то и дело оборачивался и подолгу махал рукой. Затем снова шагал по тропе, а рука по-прежнему была вскинута вверх, лишь пальцы крепко сжимались в кулак, словно призывая к борьбе и клянясь в верности. Рассказывают, что в последнем своем разговоре с матерью Моц горячо и убежденно говорил: «Будет у нас партизанский отряд, и не один, а много. Мы добьемся победы и завоюем свободу». «А чем же ты будешь заниматься после победы?» — спросила его мать. Не задумываясь, Моц ответил; «Буду жить среди людей и писать о них, буду делать все, чтобы жизнь их была радостной».