– Надеюсь, я не слишком изменилась. Я и правда, не могу поехать. Пусть я не права, но я делаю то, что подсказывает моя совесть.
– Если таковая вообще имеется, – тихо добавила Изабелла.
Сердце Кэтрин замерло, она отдернула руку от подруги, а та не возражала. Прошли еще долгие десять минут, когда к ним вновь присоединился Торп и радостно сообщил:
– Только-то и всего, дельце улажено! Теперь мы все можем ехать завтра со спокойной совестью. Я нашел мисс Тилни и от вашего лица перед ней извинился.
– Как вы посмели! – выдохнула Кэтрин.
– Посмел, клянусь честью. Я только что от нее. Сказал ей, что это вы меня послали, когда вспомнили о предыдущем приглашении поехать с нами в Клифтон, и что вы были бы рады погулять с ней во вторник. Мисс Тилни, кстати, ничего не имела против и сказала, что вторник ее устраивает, как и все остальные дни – конец нашим мучениям. Здорово я придумал, правда?
Лицо Изабеллы вновь расцветила улыбка, а Джеймс выглядел счастливым.
– Что за божественная выдумка! Теперь, моя милая Кэтрин, все терзания позади, мы с честью со всем этим справились, и смело можем ехать!
– Ни за что, – отрезала та. – Я не могу этого так оставить. Я должна немедленно найти мисс Тилни и рассказать ей правду.
Изабелла тут же схватила ее за одну руку, Джеймс – за другую, и при этом протесты обрушились на нее со всех сторон. Даже брат казался теперь злым. Когда все так счастливо разрешилось, когда сама мисс Тилни согласилась на вторник, было бы смешно и нелепо упрямится дальше.
– Мне все равно, что вы говорите. Мистер Торп не имел ни малейшего права лгать от моего имени. Я считала, что было бы правильным отложить поездку, в конце концов, я сама могла бы поговорить с мисс Тилни. Не стоило делать это именно так. И как теперь я могу быть уверена в ваших словах, мистер Торп, после того, как вы столь непростительно ошиблись в пятницу? Пустите меня, мистер Торп. Изабелла, не держи мою руку!
Джон твердил, что уже поздно искать Тилни, что они уже сворачивали на Брок-стрит, когда он их нагнал, и что теперь они уже должны быть дома.
– Тогда я найду их там, – протестовала Кэтрин. – Где бы они ни были, я их найду. Перестаньте меня уговаривать. Если я считаю, что это скверно, никто не убедит меня в обратном.
С этими словами она вырвалась из цепких объятий и побежала. Торп бросился было за ней, но Джеймс его остановил:
– Пусть, пусть идет, если ей того хочется.
– Она упряма, как… – Джон так и не закончил сравнения, не найдя нужного слова.
В сильном возбуждении Кэтрин шла вперед настолько быстро, насколько могла в тесной толпе, боясь передумать и все же намеренная настоять на своем. По дороге она обдумывала случившееся. Ей очень не хотелось огорчать своих друзей и в особенности брата, но согласиться с ними не было причин. И, кроме того, пренебречь своим собственным желанием, во второй раз подвести мисс Тилни, забыть об обещании, которое несколько минут назад дала сама по доброй воле, – все это дурно. Она не соглашалась с приятелями вовсе не из твердолобого эгоизма и уж совсем не из прихоти – ведь ей действительно хотелось посмотреть на Блэз-Кастл – нет; она руководствовалась совестью и соображениями долга по отношению к другим. Чтобы полностью утвердиться в своей правоте, девушке не терпелось поскорее повидаться с мисс Тилни, и при этой мысли она ускоряла шаг. Пройдя Кресцент, она почти побежала в сторону Милсом-стрит. Темп ее продвижений был очень высок, а Тилни прогуливались так медленно, что Кэтрин застала их на пороге дома. Наскоро бросив привратнику, что желает поговорить с мисс Тилни сейчас же, она вприпрыжку понеслась вверх по лестнице, и напрасно лакей пытался ее нагнать. Открыв первую же попавшуюся дверь, она оказалась в гостиной, в которую только что вошли генерал Тилни, его сын и дочь. Принимая во внимание состояние Кэтрин, страшное напряжение ее нервов и срывающееся дыхание, нельзя было обвинить ее в непоследовательном изложении причин визита.