Ее слова меня очень обрадовали, и я была чрезвычайно довольна своей победой. Однако мне показалось, что стоит немного набить себе цену, и потому заметила:
– Все это замечательно, леди Быстраморе, но вы же знаете, мы, юные леди – наследницы состояний, не должны растрачивать себя на мужчин, у которых состояния вовсе нет.
– Моя дорогая мисс Гальтон, – ответила она, – я в этом убеждена не меньше вашего, и уверяю вас, я ни в коем случае не стану уговаривать вас выходить замуж за человека, у которого нет ни малейшего расчета на ваше богатство. Мистера Масгроува никак нельзя считать бедным: ведь у него есть несколько сотен фунтов годового дохода, который еще может значительно вырасти, и превосходный дом, хотя в настоящий момент он требует ремонта.
– Если дело обстоит таким образом, – обрадовалась я, – то мне больше нечего возразить; и если, как вы утверждаете, мистер Масгроув действительно образованный молодой человек и умеет писать любовные письма, то, полагаю, у меня нет причин критиковать его за восхищение моей особой; хотя, возможно, несмотря на все вышеперечисленное, я все же не выйду за него замуж.
– Разумеется, вы вовсе не обязаны выходить за него, – согласилась ее светлость, – если только того от вас не потребует сама любовь, потому что, если не ошибаюсь, вы сейчас, сами того не подозревая, питаете к моему кузену нежнейшие чувства.
– Боже, леди Быстраморе, – воскликнула я, заливаясь румянцем, – как вы могли такое подумать?!
– Потому что вас выдают каждый взгляд, каждое слово, – ответила она. – Перестаньте притворяться, дорогая Генриетта, считайте меня своим другом и будьте со мной откровенны – разве мистер Масгроув нравится вам не больше всех остальных ваших знакомых?
– Умоляю, не задавайте мне таких вопросов, леди Быстраморе, – попросила я, отвернувшись, – потому что мне не следует отвечать на них.
– Что ж, милочка, – заметила она, – вы только что подтвердили мои подозрения. Но почему, Генриетта, вы стыдитесь своей горячей любви, почему не решаетесь довериться мне?
– Я не стыжусь ее, – набравшись мужества, возразила я, – и не отказываюсь довериться вам, не стесняюсь сказать, что действительно люблю вашего кузена, мистера Масгроува, и это искреннее чувство, поскольку нет ничего постыдного в том, чтобы любить красивого мужчину. Вот будь он невзрачен, тогда у меня были бы причины стыдиться страсти, которую иначе как низменной и не назовешь, если предмет ее недостоин. Но поскольку у вашего кузена такая фигура, такое лицо и такие прекрасные волосы, то почему я должна стыдиться признаться в том, что его достоинства произвели на меня впечатление?