— Выйди на крыльцо, пока я буду одевать капор и мантилью; я думаю, что Экзили выйдет проводить отца до дверей лаборатории.
Ренэ поспешил к выходу. Действительно, через несколько минут на пороге появились Гюэ и Экзили. Последний провожал своего коллегу с лампой в руках, и благодаря этому Ренэ имел возможность хорошо разглядеть странное лицо римского ученого.
Гюэ простился с итальянцем, а затем он, Аманда и Ренэ сели в карету и тяжелой рысью направились на улицу Лабурб.
Оставим едущих, безмерно счастливых, перенесемся в таверну “Под гербом Парижа”, к обществу, собравшемуся на докторский банкет.
Хозяина гостиницы звали Ален Кокк.
Общество, собравшееся на докторский банкет, было довольно многочисленно. Там был почтенный медик Николин, из улицы Конно, с супругой и двумя дочерьми. Их ввел студент Мартино, нанимавший квартиру у медика. Далее в уголке сидел молодой человек и весело болтал с хорошенькими швейками; но от времени до времени он бросал тревожные взоры по направлению к входной двери. То был один юный маркиз. Он явился в Париж изучать юридические науки. Отец отправил его в сопровождении воспитателя, но юноша любил иногда выступать самостоятельно. Он брал еще частные уроки у одного из докторов Сорбонны; нередко эти уроки были довольно продолжительны, так как он совмещал с ними докторские пирушки или прогулки с какой-нибудь барышней. Случалось, его накрывал воспитатель, и тогда приходилось возвращаться домой и выслушивать его длинные нравоучения.
Кроме того в зале находилась шумная группа студентов, по своему возрасту давно вышедших за пределы юности. Это были так называемые “старички”, столпы факультетов, люди, которые беспрестанно, много лет подряд учатся, но никогда не кончают.
Несколько поодаль сидели группы молодых людей и барышень, сверкавших свежестью и красотой. Их белокурые или черные головы, веселые лица, оживление, смех, шутки, говор имели особую прелесть. Все они были молоды, счастливы и были бы, пожалуй, еще веселее и непринужденнее, если бы не присутствие отцов и матерей, беспрестанно наблюдавших за ними.
Столы были накрыты, но все еще приносили огромные кувшины с вином.
Отцы и матери с опасением поглядывали на такое изобилие; но утешали себя тем, что собрались тут деловые порядочные молодые люди, в большинстве известные им жильцы.
Над столом красовался прикрепленный к колоннам огромный докторский берет, сделанный из бумаги.
На башне ближайшей церкви Капуцинов пробило девять часов. Вошел распорядитель вечера, вместе с ним Ренэ, Гюэ и Аманда.
Четыре новых доктора стали рядом. Старейший учитель приветствовал их и подобающей случаю речью поблагодарил от лица собрания за приглашение. Музыка заиграла и пестрое длинное шествие потянулось к столу. Каждый занял предназначенное ему место, причем старик Гюэ, к своему неудовольствию, сделал открытие, что его место на нижнем конце стола, среди прочих пожилых людей, между тем как Аманда и Ренэ заняли места поблизости от распорядителя.