Улицы императорского лагеря кипели таким же оживлением, как и в турецком лагере. Здесь также собрались разнородные национальности. Натиск неверных привлек в войска массу бойцов, явившихся на зов теснимого императора. Венгерцы, немцы (в преобладающем числе), испанцы и старинные, завзятые враги полумесяца — венецианцы собрались под знаменами Монтекукули, готовые к решительной, кровавой битве на Сэн-Готардской равнине.
Но не только угрожаемые турками или вражеские им страны выслали сюда своих храбрецов; помощь прибывала и из более отдаленных государств. По приглашению императора, Людовик XIV решил подкрепить его армию отрядом в шесть тысяч человек, большая часть которых состояла из добровольцев.
Эти воины горели жаждой приключений. Здоровые, красивые, цветущие люди с пустыми карманами и острой шпагой явились в качестве офицеров; эта война представляла великолепный случай попользоваться добычей, пережить массу приключений и отчаянных предприятий.
В несколько дней назначенное число людей было набрано, и 14-го июля 1664 года шеститысячный отряд французов, под начальством графа Колиньи, присоединился к императорской армии.
С прибытием французов началось шумное веселье. Колиньи привел с собой крайне беспутных, но необыкновенно милых и любезных молодцов. Развращенность нравов уже давно разъедала Францию, и ее результатом явилась масса внебрачных детей. Король Людовик XIII не терпел открытых скандалов, и при нем распутные похождения держались в тайне; но, как только Людовик XIV выразил более свободные взгляды на любовь, — отовсюду вынырнули искатели приключений, хваставшиеся внебрачным, но знатным происхождением и требовавшие разных привилегий под угрозой разоблачений. Таких людей большей частью старались распихать по армиям, которые Людовик посылал в Италию, Африку или на Мадагаскар. Терять им было нечего, они ничем не дорожили, не боялись ни Бога, ни черта и заботились только об одном: отличиться в каком-либо отчаянном предприятии, составить себе громкое имя и, вернувшись в Париж, отомстить презрением своим предполагаемым родителям, не пожелавшим раньше признать своими потомками будущих героев.
Этот сорт людей представлял самую опасную часть союзной армии. Только железная дисциплина могла сдерживать их. Вне службы они не знали узды, безумно предаваясь всевозможным излишествам, не разбирая ни друга, ни недруга; только звук сигнальной трубы да приказ начальника могли обуздать их. Офицеры старших чинов умели заставлять уважать себя, так как сами были всей душой преданы военной службе. Такие же порочные, как и их подчиненные, они, однако, ни минуты не колебались, когда долг солдата призывал их.