Обычная история, размышлял Эраст Петрович, чередуя три коротких вдоха с одним длинным выдохом: яркие, сильные женщины вечно влюбляются в какое-нибудь бесхребетное ничтожество, а оно еще этого и не ценит.
– Вдруг мы не догоним его до темноты? – крикнула Людмила Сократовна. – Ночью, в лесу, один, Боря сойдет с ума! Он такой нервный!
Фандорин внезапно остановился, как вкопанный.
– Не того вы б-боитесь…
Она с разбегу пролетела дальше. Обернулась.
– Что? Не стойте, бежим!
Покачав головой, Эраст Петрович показал на густой кустарник, тянувшийся от края леса к обрыву. Из-за кочки торчали две неестественно вывернутые ноги в стоптанных арестантских башмаках.
– Боря! – пронзительно вскрикнула Аннушкина, бросилась к зарослям.
Фандорин медленно шел сзади, болезненно морщась – крик перешел в сдавленные рыдания.
– Милый, бедный, я не уберегла тебя… – Людмила Сократовна лежала, обхватив труп за плечи, и целовала лицо, на котором застыло выражение смертельного ужаса. – Ты верил в меня, а я… Мой бедный, мой милый… У-у-у-у!
Она по-волчьи завыла, задрав лицо к небу.
– П-позвольте, мне нужно взглянуть… – Фандорин мягко коснулся ее локтя – и локоть немедленно нанес ему яростный удар по бедру.
– Уйдите! Это вы все… вы все должны были бы сдохнуть! А он должен был жить! Он был такой один, один! А теперь я одна! У-у-у-у!
Тяжело вздохнув, Эраст Петрович сделал единственное, что оставалось в такой ситуации: отключил бурно скорбящей сознание – не так грубо, как в прошлый раз, а со всей возможной деликатностью, то есть сдавил пальцами сонную точку на шее и бережно уложил обмякшее тело на землю. Печально посмотрел: он на спине, она на животе, полуобнимая его грудь. Как будто спят, утомленные любовью…
Быстро осмотрел покойника. Причина смерти обнаружилась на левом виске – маленькая красная дырочка.
Ольшевский бежал; острый, очень тонкий и длинный предмет вошел в мозг. Убитый рухнул ничком. Уже мертвого его перевернули. Фандорин сел на корточки, приподнял безжизненную руку, на которой отсутствовал указательный палец – из обрубка еще сочилась кровь.
Карманы вывернуты. Что-то блеснуло в траве.
Двугривенный. С выцарапанным посередине крестиком.
– Убили?!
Сзади подбежал запыхавшийся Сергей Тихонович.
– Да. Тридцать-сорок минут н-назад. Шугай не догонял Ольшевского, да и не смог бы, с раненой ногой. Сидел в засаде, вон там, и ждал. Отлично рассчитал траекторию.
– А она в обмороке, да? Все-таки женщина есть женщина… Что у вас в руке? Монета? С крестиком?!
– Выпала из кармана убитого. Вероятно, там были еще деньги, но их забрал преступник.