В Цюрих они вернулись почти ночью. Злата с нетерпением ждала ее приезда.
— Как прошли съемки? Понравилось в Тичино?
Злата закидывала ее вопросами. Вика не могла смотреть ей в глаза и, чтобы отвлечь внимание от себя, кинула пакет с подарками на кровать.
— Какое чудо! — восторгалась Злата, разглядывая вещи.
— Извини, но я так устала, что валюсь с ног.
Вика залезла в постель. Злата последовала за ней, ласкаясь и жалуясь, что плохо спала прошлую ночь и скучала по ней. Сегодня ласки Златы были особенно нестерпимы. Вика попыталась ускользнуть и тем самым насторожила Злату:
— Ты сегодня не такая, как обычно? Что-то произошло за эти два дня?
— Ничего не произошло. Я просто устала.
— Ты врешь. Не в первый раз я вижу тебя усталую. Дело не в этом. Ты сегодня равнодушная! Ты меня не хочешь!
Это была правда, но Вика соврала, чтобы избежать скандала:
— Тебе только кажется, поверь мне.
Злата резко вскочила и включила свет.
— Скажи правду! Сознайся, что у тебя кто-то был.
— Я же сказала, что нет. Почему ты мне не веришь?
— Кто это был: мужчина или женщина? — продолжала допытывать ее Злата.
Вика ничего не ответила, ей до смерти надоели эти разборки. По какому праву Злата смеет ее допрашивать? Они просто подруги, между которыми возникла любовная связь, но это же не повод устраивать допросы с пристрастиями?
— Я чувствую, что теряю тебя. Не покидай меня, — заклинала Злата, целуя ей руки.
Вика выдернула руку и почувствовала отвращение. Как может быть сильна ревность, если лишает человека чувства собственного достоинства. Вика так устала, и ей совсем не улыбалось всю ночь клясться в верности на крови. Она погладила Злату по плечу и сказала:
— Ты не права. Тебе это только кажется.
Злата просила Вику поклясться, что она ни с кем ей не изменила.
— Ты врешь, лживая сучка! — кричала Злата, глядя на нее с ненавистью.
— Почему ты мне не веришь? Что мне сделать, чтобы ты поверила? — спросила Вика и расплакалась от усталости и бессилия.
Злата кинулась ее успокаивать, заглядывая в глаза и задавая все новые вопросы. Она бесновалась всю ночь, измучив и себя и Вику. К утру они еле держались на ногах, обессилевшие от разборок.
Вика плелась на кастинг изможденная, бледная, с синяками под глазами и опухшими веками. В каком-то отупении она провела весь день, желая лишь одного — вернуться к себе и завалиться спать…
Возвратившись, она застала в комнате Злату. Та кинулась к ней, умоляя простить.
— Все хорошо, я уже забыла, — ответила Вика.
Ей хотелось спать и совсем не хотелось продолжения предыдущей ночи, но Злата не унималась. Обратив к ней взгляд, раболепный и униженный, она начала каяться: