”А как называются другие травы, на которые ты указала вчера вечером”. Она смотрит на меня с удивлением, вероятно не помня, что делала это. Я вновь иду на кухню, возвращаясь с пакетами, о которых идет речь, и демонстрирую их ей для осмотра. ”Что это?”
"Репейник - помогает остановить кровотечение". Я демонстрирую следующий пакет. "Это – Арника, обычно применяется для чистки ран и как противовоспалительное средство". И третий. "Кассандра, как правило, используют против лихорадки". Если трава, которую она дала мне, сможет свести синяки, тогда может быть Арника сделает то же самое с её воспалением?
Я приношу миску с теплой водой и открыв пакет, кладу пригоршню травы в воду. Жду, пока трава не становиться набухшей, как густая жижа, наношу на сухую ткань и прикладываю к каждой из ран Ецуко. Хитрая улыбка проскальзывает по её губам. ”Я быстро учусь”.
Она возиться в коробке, пытаясь найти какой-то пакет. Наконец, она достает его и вручает мне. "Это женьшень - очень хорошая трава, замечательно способствует восстановлению сил в теле. Не могла бы ты приготовить мне чай, пожалуйста?" Пожалуйста? Она может и не просить меня, я и так готова взлететь на небо и достать оттуда звезду для нее.
Я исчезаю, чтобы приготовить чай в размышлениях о наших отношениях. Хотя между нами ощущается небольшая робость, но нет никакого чувства неловкости или напряженности. Теперь, когда все слова сказаны, за этим должно последовать что-то большее. Только что? Я не знаю, за исключением невыносимого желания прикоснуться к ней, быть так близко, чтобы я смогла почувствовать её дыхание. Она заполняет все мои мысли, я знаю, что вижу сны с её участием, жаль только, что я ни разу не смогла вспомнить детали этих снов, за исключением одного - каждый раз она являлась смыслом и сутью моих сновидений.
Возвратившись с чаем, я останавливаюсь у двери и наблюдаю за ней, спокойно лежащей на полу. Она отдыхает с закрытыми глазами, но тем не менее тело слегка напряжено, воинское воспитание подготовило её быть готовой к сражению в любое мгновение. Должно быть она почувствовала мое присутствие, так как её прекрасные глаза распахнулись, и она обратила их на меня; наши глаза мгновенно сцепляются, потерявшись во времени.
Я приближаюсь и помещаю чай возле неё. Преклоняю колени позади Ецуко, и приподнимаю её так, что она прислоняется ко мне, а её спина покоится на моей груди. Тут присутствует некое чувство напряженности, и я подозреваю, что это ощущение в какой-то степени связано с моим присутствием у неё за спиной, или же, возможно, из-за боли, которую она чувствует, но в конце концов она расслабляется и спокойно наслаждается теплым чаем в окружающей нас тишине.