— Никто меня не нанимал, — огрызнулся Галкин. — Но считаю, что очень скоро я тебе понадоблюсь.
— Что ты частная ищейка, он сказал мне. Но платить тебе деньги, даже попав в беду, я не намерена.
Из-за случайно пришедшего на ум сравнения, глупых сентиментальных воспоминаний Валька стала Евгению симпатична. И тут он совершил непростительную глупость.
— Прочитай, что написал твой дед, — сказал он, протягивая девушке предсмертную записку Мишукова. — Прочитай, разорви на мелкие кусочки и спусти в унитаз. Ты ничего не знаешь, меня сегодня не видела. Если сильно припечет, позвони, постараюсь тебя вытянуть. Запомни мой телефон. Если спросишь, зачем мне это надо, я не знаю сам. Об оплате договоримся. Глупо, но ты мне понравилась. Пока.
Евгений прошел в метре от Вальки. Непослушными пальцами она рвала тетрадный листок. Смотрела слепо прямо перед собой.
— Значит, его убили. Значит, меня посадят. Значит, так и надо, — разобрал сыщик.
А потом девица опустилась на холодный бетон и заскулила тонко, жалобно, по-щенячьи.
Вела она себя очень подозрительно, и если Евгений ошибался и Валька имела какое-то отношение к убийству, сыщику было ее по-настоящему жаль.