В какой-то момент из осенней сонной мухи я превратился в зимнюю спящую и невольно вздрогнул, когда зазвонил телефон. Снимал трубку я без особого воодушевления, уже привыкший, что беспокоят меня лишь в тех случаях, когда ошибаются номером.
— Это ты? — Голос принадлежал молодой девушке.
— Если я ничего не путаю, то я — это действительно я.
— Ты смеешься, а мне на самом деле не к кому обратиться. Ты дал мне этот номер и сказал, если сильно припечет…
— Значит, припекло.
— Да. Они утверждают, что я убила деда. И увозят меня в тюрьму.
— А ты его и впрямь убила?
В трубке молчали.
— Это хорошо, что ты позвонила именно мне, — бодро сказал я, хотя совершенно не обрадовался. Я понимал, что мой ночной визит домой к Вальке сразу после убийства, отданная ей предсмертная записка, короткий инструктаж на лестничной клетке в случае виновности девушки делали меня ее сообщником. Она просила приехать немедленно. Это был единственный звонок, который ей разрешили сделать. Выбора у меня не оставалось.
Я находился здесь уже третий раз и вновь не желание отведать продажный запретный плод, а интерес сугубо профессиональный двигал мною. Трагедия, случившаяся с тщедушным старикашкой, и арест его внучки стали темой самого бурного обсуждения соседок, вездесущих старух, оккупировавших лавочку возле подъезда, в который я направлялся. У входа я притормозил и, сделав вид, будто завязываю шнурок, убедился, что общественное мнение сложилось никак не в пользу моей будущей клиентки. Еловые лапки и чахлые гвоздички, разбросанные на тротуаре, окончательно заставили меня поверить в реальность смерти.
Дверь в квартиру была не заперта, и там, в тесной прихожей, толпилось несколько человек, как в форме, так и в штатском. Самой девушки видно не было. Все присутствующие обернулись ко мне и смотрели, ожидая объяснений. Потом в лице одного из них что-то изменилось, и он даже выдал некое подобие улыбки, протягивая руку. Я пожал ее и вспомнил, что познакомился с этим неприметным человеком еще в то далекое время, когда сам был следователем.
— Неужто ты адвокатом заделался? — скептически спросил мой приятель из прокуратуры. — Девка недавно кому-то звонила.
Я взял его под локоток и, выведя из затхлой прихожей на отравленную кошачьим духом лестничную клетку, показал свою лицензию. Следователь поморщился.
— Будешь путаться под ногами? Сам же знаешь, нам такое не нравится.
— Я всего лишь задам несколько вопросов. Разрешишь?
— Валяй, пока я курю, — снисходительно отмахнулся мой собеседник, имя которого я безнадежно забыл. — Вот только не думал я, что у тебя клиентура среди шалав.