Я опасался, что его исповедь выльется в очередную истерику, и поспешил сказать сам:
— Здесь вы правы, Федор Яковлевич. Мне тоже приходится чаще сталкиваться с человеческой подлостью, чем с благородством. А еще больше на меня вываливают лжи. Одни лгут, чтобы выгородить себя, своих близких, другие просто так, без злого умысла. Но если передо мной находится даже кристально честный человек, я все равно остаюсь настороже. Он не будет врать, однако будет что-то недоговаривать, самостоятельно посчитав, что это лишнее и к делу отношения не имеет. И сколько вопросов мне следует задать, сколько времени потратить, прежде чем я докопаюсь до этих кажущихся пустяковыми вещей! А ведь как раз в них может таиться разгадка.
Не думайте, Федор Яковлевич, что в милиции работают поголовно дураки. Просто у них такой метод работы. На каждом следователе висит по десятку нераскрытых дел. Нет ни времени, ни желания, ни материального стимула. А вот мне платят деньги. Не особо большие, но на жизнь их хватает. За них я рою носом навоз. Тащу грязь отсюда в шикарные особняки, а оттуда — обратно. И там и здесь грязь одинакова. Только там могут отмыться, а у вас и душа путевого нет. И висит ваша свобода на волоске. И с прокурором вы не на короткой ноге. И мэр за вас слова не замолвит. Поэтому утопить вас ничего не стоит. Хотите, я шепну следователю, чтобы он проверил вашу связь с пропавшим мальчиком?
Лицо Побера свело судорогой, но больше никаких заметных проявлений волнения я не заметил.
— Конечно, связь между вами на первый взгляд незаметная и непрямая, — сказал я. — Но вот отца мальчика вы знали прекрасно. И мать его — тоже неплохо. Мне продолжать или закончите сами?
Пырин молчал.
— Только не заставляйте меня рассказывать про вашу студенческую жизнь. Вы знаете ее лучше, — информировал я воспитателя. — Начнем с того, как после освобождения к вам зашел старый кореш, как вы крепко выпили, как пустили за встречу скупую мужскую слезу, как после он предложил вам обтяпать одно маленькое дельце…
— В гробу видал я вашего кореша! — взорвался Пырин. — Вы доказательства, доказательства давайте, а закон я знаю, не три класса образования!
— Доказательства, Федор Яковлевич, вас будут ждать в прокуратуре. И мы туда сейчас поедем, — спокойно сказал я.
— Никуда я не поеду! Пусть сами забирают! И отдуваться за всех не намерен! — оскалился воспитатель. — Я не дурак, отнекиваться не буду, знал я этого Солонкова. Только ничего общего у меня с зэками нет. И не видел я его черт знает сколько!
— Когда вы с ним познакомились?