— Да ты просто спятил! — разозлился Тимберлейк, но Флэттери уже почувствовал, что его слова затронули глубинные чувства инженера по системам жизнеобеспечения.
— Ты же инженер, — продолжал Флэттери. — Ты — структуралист. И ты прекрасно представляешь себе, какими соображениями руководствуется Бикель.
— К чему ты клонишь?
— Он отталкивается от внутренних механизмов человеческого тела, — отчаянно затараторил Флэттери. — От структур, совершенно необходимых механическому созданию, — зубов, челюстных мускулов, пищеварительной системы и тому подобного. Факты свидетельствуют о том, что люди произошли от хищников. А он настаивает, что для хищников инстинкт убивать является насущной необходимостью.
— То есть ты хочешь сказать, что наличие инстинкта убийцы является непременным условием для возникновения разума?
— Это Бикель так говорит! Я придерживаюсь иного мнения.
— Слушай… по-моему, ты всё это выдумал.
— Дай мне резак.
— Нет, — отрицательно покачал головой Тимберлейк.
— Я отберу у тебя резак, даже если мне придется убить тебя, — рявкнул Флэттери и двинулся на Тимберлейка.
— Прю, ты слышала, что говорит этот сумасшедший? — спросил Тимберлейк, отступая на шаг.
Ответа не последовало.
__ Прю!
Флэттери замер. В его голове крутились только что сказанные им слова: „… даже если мне придется убить тебя“. Он внезапно почувствовал, что загнан в угол.
„Инстинкт убийцы?“ — подумал он.
— Прю! — снова позвал Тимберлейк. — Радж, прекрати! Прю не отвечает!
Флэттери отступил на шаг назад. Сейчас он ощущал лишь тошноту, слабость в ногах и дрожь в руках. Голову его заполоняли тщательно скрываемые доселе мысли.
„Я стараюсь чего-то избежать, — подумал он. — Стараюсь о чем-не думать… это пугает…“
— Что с тобой, Радж? — спросил Тимберлейк. В голосе его слышалось неподдельное сочувствие.
Флэттери ухватился рукой за металлическую рукоятку. В противном случае он бы просто рухнул на пол. Он закрыл глаза, и перед его внутренним взором вдруг возникла стена его каюты с изображениями святых — их умиротворенные лики, переполненные искренней верой. Лики людей, которые полностью посвятили свою жизнь вере, надежде и любви к ближнему.
„Тс, кто верит в Господа нашего, должны увериться и в силе своей, — вспомнил Флэттери. — Отче наш, позволь обратить эту силу на обновление разума нашего. Раздели Твой свет с нами, грешными“.
Молитва заставила Флэттери сосредоточиться на слове „разум“ и снова в памяти всплыли священные лики. Ощущение умиротворенности и святые образы неожиданно успокоили его, будто река его мыслей вдруг потекла по совершенно иному руслу.