— Вы не возражаете, если я поприсутствую при вашей беседе? — Камиль был само дружелюбие. — Кстати, нельзя ли взглянуть на ваше удостоверение?
Опер протянул его Камилю, и тот сверил фотографию с оригиналом Сидорова Андрея Геннадьевича. Потом вернул удостоверение хозяину и поинтересовался, в чем, собственно говоря, дело и чем объясняется такой поздний визит в квартиру его женщины.
Я потеряла дар речи.
Андрей Геннадьевич откашлялся.
— В прошлый четверг было совершено покушение на мужа Ольги Викторовны, — начал он сухим официальным тоном.
— У тебя есть муж?! — повернулся ко мне Камиль.
— Бывшего мужа. Бывшего, — тут же поправился опер, хотя, как мне показалось, он оговорился преднамеренно.
— Дальше, — приказал Камиль.
Я обратила внимание на то, что мой восточный гость говорит, в основном, приказным тоном и властно. У русских же все-таки имеется, пусть даже подсознательный, страх перед органами. Вот, например, мне нечего бояться этого Андрея Геннадьевича, я ни в чем не виновата, и знаю, что ему это известно, но тем не менее… Я не посмела бы с ним разговаривать так, как Камиль.
А товарища (господина?) Сидорова присутствие моего первого гостя явно смущало. Или беспокоило? Может, даже страшило? Поэтому он не задал тех вопросов, ради которых пришел ко мне домой — по крайней мере, так мне показалось. Он переливал из пустого в порожнее то, о чем мы уже говорили и в медицинском учреждении, и у него в кабинете. Я подыгрывала, не желая настраивать милицию против себя. И Андрей Геннадьевич явно это понял. На самом деле к моему подсознательному страху добавилась еще и жалость. Забитый совковый мужик, с самой заурядной внешностью, уже лысеющий, возможно, подкаблучник, с небольшой зарплатой и без каких-либо перспектив. Ведь я сама отношусь к той же части нашего общества, так сильно расслоившегося в последние годы… Как ему, наверное, сейчас неуютно: ведь напротив него сидит молодой красивый самец, у которого есть все…
— Ольга Викторовна, мне хотелось бы завтра пригласить вас к нам, — заявил Андрей Геннадьевич, закрывая папочку. — Будьте добры, подойдите, пожалуйста, часика в два.
— А разве вы сегодня не задали все вопросы? — удивленно посмотрел на опера Камиль. — По-моему, Ольга Викторовна вам все рассказала.
— Нужно будет сделать фоторобот. В квартире Ольги Викторовны это невозможно, как вы сами понимаете.
— Да, конечно, я приду, — пискнула я.
— Спасибо, — Сидоров поднялся из-за стола. — Значит, жду вас завтра в два.
Когда я закрывала за онером дверь, он обернулся, посмотрел мне прямо в глаза и покачал головой, но сказать ничего не решился: хотя Камиль и остался на кухне, он бы все услышал.