Она открыла глаза и снова посмотрела на меня:
— Много лет назад я сделала выбор, и в итоге мне достался твой дед и эта жизнь, а также, благодаря этому, появился твой отец. Об этом я ни в коем случае не сожалею. И как бы ни относилась я к лесу сейчас, его землю я ни за что не продам. Эйвери, он очень любил лес. Неужели ты думаешь, что я этого не знаю?
Я посмотрела на нее. Глаза у нее были голубые, как и у папы, и в них виделась та же грусть, которую я не раз замечала у него.
В те моменты, когда он говорил о ней. О своей маме — он считал, что потерял ее, потому что она его не любит.
— Ты его любила, — прошептала я.
Рене ответила:
— Ну конечно любила, Эйвери. — И двинулась дальше. Зашла в кухню, раздвижная дверь закрылась за ней. Она села к столу и выглянула в окно, но смотрела она мимо меня. На деревья.
Я осталась на улице. И на лес я не смотрела. Я села на траву, палило солнце, мысли кружились в голове.
Я вдруг поняла, что в этом мире есть человек, который понимает, насколько я потеряна и одинока. И этим человеком была Рене.
Моя бабушка.
10
— Хочешь еще салата? — спросила Рене за ужином, и я покачала головой, выбирая с тарелки зелень.
Грибы в салате показались мне странными, пористыми и безвкусными, совсем не то что лесные, которые меня научила собирать мама; она добавляла их для вкуса почти во все блюда.
Как бы мне ни хотелось сблизиться с Рене, ничего не получалось, потому что она была не такая, как мама с папой. Она их даже не знала, по крайней мере как я, и хоть я и понимала, что она тоже ощущает потерю, что тоже по ним скучает. Она не…
Она не жила с ними вместе. Она потеряла сына и невестку. Но не все. Не весь свой мир.
— Давай начнем прямо сейчас, — предложила она, отодвигая тарелку, а я изумленно посмотрела на нее. — Я имею в виду крыльцо, — пояснила она. — Есть, как я понимаю, мы не хотим, так ведь?
Я посмотрела на ее тарелку. Курицу она порезала на крохотные кусочки, а салат, как и я, потыкала вилкой, но почти ничего не съела.
— Давай, — сказала она, и ее глаза… Как же я раньше никогда не замечала, насколько они похожи на папины? Тот же оптимизм, та же вера в то, что все может измениться.
Мне всегда казалось, что Рене ничего не дала папе, но это было совсем не так.
— Ладно, — сказала я и встала.
Мы вышли через большую раздвижную кухонную дверь на прекрасный газон, тянувшийся до самого леса.
И стали рыть ямы.
Я этого не ожидала. Я думала, что для того, чтобы что-то построить, надо в доски забивать молотком гвозди, и все дела. Думала, что все это ставится прямо на землю.