«И в самом деле отрабатывали, — вспомнил Алеша, и все вокруг сразу посветлело. — Нужно выбрать точку прицеливания и ждать. Так это же проще простого! Мои гранаты падали вон там, у той ямки с кустом полыни. Значит, и бросать нужно, когда танк подойдет к тому кусту. Это будет наверняка».
Он стиснул болванки в руках, весь напрягся и, совсем не слыша грохота наползавшего танка, всем телом подался вперед.
— Спокойно, спокойно, — как сквозь сон, доносился тихий говорок лейтенанта. — Не спешить, помнить, что промах — гибель. Бить точно, без промаха.
«Ударю, не промажу! — не сводя взгляда с танка и куста полыни, беззвучно шептал Алеша. — Гранатой остановлю, а бутылкой подожгу».
Руки все так же мелко дрожали и тянулись назад, но Алеша, стиснув зубы, пересилил себя, выждал и со всей силой метнул болванку, когда танк правой гусеницей почти наехал на полынок. Он отчетливо видел, как, мелькнув в воздухе, прямо на гусеницу упала его болванка, как под второй гусеницей и рядом с ней легли еще две гранаты, брошенные Гаркушей и Ашотом. Словно пораженный в самом деле, танк резко остановился, и на его броню упали еще три болванки. Только через секунду Алеша сообразил, что одна из трех болванок была его условная бутылка с горючей смесью.
— А-а-а! Бензин с керосином! — махая третьей, уцелевшей болванкой, кричал Гаркуша. — Угомонился! Ну, двинься только, двинься, у нас боезапаса вдосталь!
Курносый танкист высунулся из башни и задористо прокричал:
— Представление еще не окончено. Сейчас утюжить будем. Держись, пехотка!
— Не икри, не икри! — парировал Гаркуша. — Сам нос не расквась, барабулька чумазая!
В новый заход танк ринулся на огромной скорости, вздымая клубы пыли и грозно ревя мотором. Но сколь ни стремителен был его натиск, весь расчет Чалого еще метрах в сорока от траншеи забросал его болванками, а уж совсем близко ударил условными зажигательными бутылками. И лишь когда тяжелая машина, сотрясая землю, надвинулась на траншею, Алеша и Ашот, не выдержав напряжения, упали на дно, ничего не видя, что делалось над ними. Гаркуша и Чалый только пригнулись и, когда танк прогрохотал над траншеей, послали ему вслед еще по одной болванке.
— Молодцы! — радостно кричал Дробышев. — Так и надо действовать! Отлично!
Оглушенный, запорошенный землей, Алеша поднялся и никак не мог понять, кого хвалил лейтенант.
— Пропустить танк через траншею, бить в моторную часть! — скомандовал лейтенант.
Эта команда вернула Алеше уверенность. Неотрывно глядя на стремительно наползавший танк, он инстинктивно пригнулся, когда танк уже почти наполз на траншею. Оглохший от рева и грохота над собой, он распрямился и со всей силой одну за другой бросил в заднюю часть танка все три болванки.