Опираясь на костыли, Слепнев шел неторопливо, пристально осматриваясь по сторонам и, видимо, кого-то отыскивая. Увидев Бочарова и Гвоздова, он заторопился, на выбоине дороги неловко поставил костыль, пошатнулся и чуть не упал.
— И в чем только душа держится, — укоризненно сказал Гвоздов, — все мечется, мечется, вроде ему больше всех надо.
Бочаров с интересом смотрел на Слепнева и, когда тот подошел, радостно поздоровался с ним, невольно чувствуя и сожаление и гордость к этому так покалеченному войной совсем молодому мужчине с неугомонной и кипучей душой, которую не сломили ни инвалидность, ни тяжелая болезнь. Андрей был рад, что Слепнев, как обычно бывает при встречах, не выразил соболезнования потере Бочаровых, не справился о здоровье и самочувствии, а просто пожал руку, улыбнулся зоркими глазами и тут же, сурово нахмурясь, обратился к Гвоздову:
— Алексей Миронович, что это у тебя с Дарьей Семиной?
— А что, жаловалась? — насторожился Гвоздов.
— Что же ей еще делать? Ты поставил ее в такое положение…
— Какое положение? Работать заставлял, да? Это, значит, положение, да?
— Ты не кипи, не кипи! Она всегда работала хорошо.
— А теперь не хочет. Да! Отлынивает. Да!
— Но, пойми ты, не может она по неделе дома не бывать. Муж погиб, свекор без вести пропал. Осталась одна-единственная с четырьмя малышами и беспомощной старухой.
— Не такая уж беспомощная старуха. Есть и похуже ее, а не хнычут.
— Горе сломило ее. Враз потерять и сына и мужа…
— Ну, ладно, ладно. Ты же как прицепишься, так житья все равно не будет. Пошлю другую женщину в лес, а Дарью твою оставлю тут.
— Вот и чудесно, — улыбнулся Слепнев. — И еще вот что…
— Опять жалоба? — вскрикнул Гвоздов.
— Нет. Вроде совета.
— Ну, ну! Умный совет всегда польза.
— Почему ты решил картошку сажать за осинником, а гречь посеять за огородами?
— Ну, так и знал! — беззлобно всплеснул руками Гвоздов, но в побуревшем лице его Бочаров заметил тревогу. — А говоришь, не жалоба! Старики накляузничали? Говори прямо: они, бородатые?
— Нет, не старики и все безбородые, — рассмеялся Слепнев. — Старики насчет парников беспокоятся.
— И про это наклепали! — со злостью воскликнул Гвоздов и повернулся к Бочарову. — Ну, ты скажи, можно так работать? Что ни сделаешь, что ни скажешь — все поперек идут. Ну на черта сдались мне эти самые парники?
— А где возьмешь рассаду капустную, помидорную? — спросил Слепнев.
— В городе куплю, на рынке.
— Втридорога, да и качества сомнительного. Вся беда, видно, в том, что боишься за это дело взяться.
— Я? Боюсь? Да я дома такую рассаду выращивал…