Все рушилось вокруг, стонала земля, и молитва Емели дышала над развалинами Иерусалима, искупавшего в последний раз кровь сына Божьего.
А во дворце первого Ирода, в палате суда и сегодня, как всегда, стоял Понтий Пилат – прокуратор Иудеи, справа от него – Никодим, а слева – Иосиф Аримафейский и Гамалиил, внук Галлеля, члены Синедриона, что были против казни сына Божьего.
А напротив Понтия Пилата – первосвященник по власти – Анна, низложенный двадцать лет назад прокуратором Валерием Гратом, дом Анны через поколение будет разрушен чернью, и сына Анны будут волочь по камням иерусалимских улиц, осыпая ударами, к месту казни.
Справа от него стоит Иуда, за тридцать серебреников которого будет куплено поле горшечника, Акелдам. Земля крови, кладбище бродяг и нищих, ибо тридцать серебреников, даже возвращенных, кощунство положить в храмовую сокровищницу корван[10].
А слева стоит Каифа, что будет низложен в будущем году, убогая тень Анны, не имеющий своей мысли, но имеющий титул и знак, как Ирод, как имеют его все предназначенные в жертву и одетые накануне в лучшие одежды, осыпаемые почестями, прежде чем жертвенное железо коснется их гладковыбритых шей.
И нет мира между ними.
И спор их так же слеп и так же непонимаем одной и другой стороной, как непонимаемы друг другом все думающие только о себе.
Вот крестьяне деревни Егорино в 1918 год выкопали мертвого барина Тенешева, подняли его на пень, привязали, дали ему в руки газету «Беднота» и идут мимо и плюют в него, вот красноармейцы Левинсона распяли отца Николая, бедного пастыря бедного народа своего, вот сын выкопал отца из могилы, неправедного отца, и бросил его собакам – не то ли привело к погибели народы, ушедшие из истории до них, но та ли вина была их по сравнению с виной казни Его?
И только казнимый, принявший казнившего, наказанный – наказывающего, осужденный – осуждающего, отвергнутый – отвергавшего, спасен будет.
Здесь, на развалинах Иерусалима, кончается вина Израилева, здесь, в огне, среди стен иерусалимских, начинается очищение израилево и начинается спасение и жизнь народа русского, и народа иудейского, и народа каждого, кто станет братом и женой всем, причинившим обиду ему, и простит их, и тогда сам спасен будет.
И пока не остановится рука мстящего, пока не остановится пуля проклинающего, пока не сломается мысль ненавидящего, и он сам и народ его тем же оружием поражен будет, и дети его, и внуки его, и земля его, так было, но если так будет – нет спасения человекам, и часы их исчислены, и царство их исчислено и разрушено будет если не волей человеков, то волею Божьею.