Я не решался говорить с тобой об этих вещах… стеснялся, что ли. Ну а теперь, когда меня нет – теперь все равно. Может быть, в память обо мне ты сумеешь осуществить эту мечту. Звучит слишком высокопарно, и в глаза я бы не решился сказать такое. Но тем, кого уже нет, позволено больше, чем живым. Я тебя ни к чему не обязываю, но это моя просьба.
4. Личная жизнь. Вот здесь я не стану ни просить, ни советовать. У меня не сложилось, семью так и не завел – может, потому и видел в тебе своего сына и наследника моей глупой прекрасной мечты. Если сможешь, осуществи ее, если нет – что ж, возможно, кому-то повезет больше. Живи хорошо!
«Я буду жить хорошо, дядя Захар, – подумал Олег. – Но прежде чем приступить к осуществлению твоей большой мечты, я должен сделать кое-что еще. Сволочь, которая оборвала твою жизнь, заплатит за это. Тебе бы мое решение не понравилось, но теперь тебя нет».
Олег решил, что выяснит все, что удастся, об операции ФСБ в Лихославле, найдет исполнителей и отомстит. Захар Иванович оказался не только заботливым наставником, но и человеком, думающим о стране и народе. Как удивительно, если вспомнить, чем они занимались… Олег услышал хруст и с удивлением уставился на собственные руки – он так сжал кулаки, что прощальное письмо разлезлось в клочья. Прижался к оконному стеклу лбом, чтобы остыть, – не помогло, мысли кружились огненным вихрем, и всех льдов Антарктиды не хватило бы остудить это пламя.
Сзади ахнула женщина. Олег осторожно отодвинул голову от окна – не намного, только чтобы увидеть отражение в стекле. По проходу между сиденьями медленно двигался шофер Дроздевича.
Масовец не особо надеялся отыскать преследуемого в общем вагоне – решил пройти в следующий, купейный, и попробовать там, но, проходя мимо немногочисленных пассажиров, все же оглядывался, стараясь получше рассмотреть лица. Время от времени он останавливался, чтобы утереть кровь, сочащуюся из рассеченного лба. Подсохшая корка лопнула, когда он забирался в вагон, рана снова кровоточила. Прилив бодрости, толкнувший в погоню, миновал, его мутило, но останавливаться он не собирался.
Водитель шел, шатаясь и хватаясь рукой за спинки сидений. Перепуганные люди отводили глаза, сдвигались к окнам. Олег сполз на сиденье, укрылся за спинкой так, чтобы его не было видно из прохода. Масовец его не заметил и, закончив осмотр, зашагал к тамбуру быстрее. Вслед ему не глядели, пассажиры с облегчением уткнулись в окна или опустили головы. Вооруженный мужчина с окровавленным лицом направляется в другой вагон – и слава богу, пронесло, значит.