— Ты целый?!. Что он с тобой делал?
— Облизывал, — похлюпывая носом, ответил Веня.
— Облизывал?! — удивились Гриша и Яша. — Зачем?!
— Не знаю…
— А что это было такое? — возбужденно спросил Гриша.
— Не знаю.
— Может, это лесовик? — спросил Яша.
— Нет… Он весь лохматый… Я-я проснулся, а он меня по лицу лижет… Я-я-зы-ы-к у него длинный и шершавый…
— Тихо! — шепнул Яша. — Кто-то идет…
Прислушались, прижавшись к коряге.
— Нет, Яше показалось. Не хочу никаких тайн открыва-а-ть. Зачем они мне…
Гриша почувствовал комок в горле. В эту минуту, откровенно говоря, ему было тоже наплевать на всякие тайны, земные и космические.
Яша хрипло, будто давился чем-то, проговорил:
— Веня, возьми себя в руки… Нам страшно потому, что мы ничего не знаем. Если бы мы знали всех зверей, какие тут живут, мы бы ничего не пугались… Это же не ведьма. Ведьмы только в сказках… Ну, не плачь.
Тот продолжал плакать. У Гриши судорожно сжалось горло.
Тогда Яша сказал сурово (однако было заметно, как дрожал его голос: разве ему было легко?):
— Ты человек все-таки образованный… В пятый класс перешел. Другим мальчишкам было по десять лет, а они партизанили, в разведку к фрицам ходили… Не плачь… Ну, не укусил же он тебя. Только полизал… Подумаешь, как страшно!
Веня перестал плакать. У Гриши пропал комок в горле, и он свободно задышал.
— Давайте попьем воды, — предложил Яша, — мозги посветлеют, а то они замутились от страха. Мне отец об этом говорил.
Попили. Верно говорил Яшин отец: и мозги посветлели, и в глазах прояснилось.
Успокоившись, стали думать, где бы переночевать.
— Тут где-то есть хутор, — сказал Гриша. — Давайте найдем его и там переночуем. За поворотом реки будет тропинка, она выведет на дорогу, а дорога идет в хутор.
— Я устал, — сказал Веня. — И страшно. А если мы опять наскочим на кабана или опять на такого, как в шатре…
— Ты боишься, я тоже боюсь, — ответил Яша. — Но я пойду: мне не хочется, я боюсь, а пойду. Помнишь, как мы договорились закалять волю…
— Вот мне страшно, а я не боюсь, — заявил Гриша.
Уговорили Веню, уговорили самих себя. Двинулись вдоль реки по узкой песчаной кромке к невидимому повороту реки, где, по предположению Гриши, должна быть тропинка, ведущая в лесной хутор.
У воды было светлей, чем в лесу. Им не хотелось сворачивать в настороженную лесную тьму. Но пришлось. Там, где ерик загибался влево, Гриша повернул направо в лес. Прошли метров триста в полной темноте, ощупью отыскивая дорогу в затаившейся чаще. Тропинка исчезла.
Над их головами вдруг хрипло закричала птица и, сорвавшись с ветки, тяжело затрепыхалась в кустах. Они, схватившись друг за друга, замерли, затаили дыхание.