Вся испанская группа в сборе. Шесть девочек. В испанской группе лекция о Великой французской революции. Хорошо бы об испанской, но за неимением таковой приходится обходиться примерами из истории соседней страны. Читает лекцию заместитель директора Института Мировой революции товарищ Холованов:
— Жил-был король Луй. Не первый Луй. Шестнадцатый. Французские товарищи с этим не смирились. Они поймали Луя и отрубили ему…
Внимание слушательниц заметно возросло.
— …голову.
Есть еще место, где товарищу Ежову деньги можно получить — в своем наркомате, в наркомате водного транспорта. Гонит Николай Иванович Ежов водителя: успеть бы до закрытия финансового отдела. А то без денег останешься на выходной. Гонит Ежов водителя, а сам румяному лейтенанту кару измышляет. У-у-ух, месяца бы два назад этот сопляк попался! Ведь и попадался, только тогда весь лейтенант подобострастием был налит-переполнен… А теперь осмелел. Ничего!
Почему-то все кажется Ежову Николаю Ивановичу, что должна судьба ему улыбнуться, должен он на вершины вернуться…
А машина по Москве — потихонечку, полегонечку. Не думал товарищ Ежов, что так трудно по столице ездить. Совсем недавно улицы перекрывали, когда Народный комиссар внутренних дел товарищ Ежов по Москве гонял, милиционеры в свисточки свистели, во фрунт вытягивались…
Не вытягиваются более. И в свисточки не свистят. В финансовом отделе наркомата водного транспорта очередь. За деньгами. Длинная. Николай Иванович Ежов считал, что получку ему должны на стол приносить. В конвертике. В синеньком. Не приносят. Посылал секретарку — не дают секретарке. Пошел сам — думал, без очереди дадут. Думал, только появится, очередь шарахнется. Совсем ведь недавно… Ну хорошо, он уже не Народный комиссар внутренних дел, с должности его сняли, но звание-то осталось! И звезды маршальские на отворотах воротника! И другая должность осталась — Народный комиссар водного транспорта! На капиталистическом языке — министр! И в своем же наркомате, в своем то есть министерстве, ему никто не предлагает без очереди деньги получить. Вроде заговор против него.
Встал Николай Иванович в конец очереди, губы поджал, — пусть будет всем вам стыдно, ваш министр в очереди стоит, ему бы проблемы государственные решать, а он тут время драгоценное теряет.
Но не устыдился никто наркома в конце очереди, не заметил никто губ его поджатых. Как, впрочем, и его присутствия.
Долго-долго очередь-сороконожка у окошка извивалась. Окошечко — страшно руку просунуть, решетки кругом и арочка стальная со стальной же заслонкой, — того гляди, заслонка та со стопоров сорвется, ладонь оттяпает.