И сразу так у них повелось: в присутствии посторонних — на «вы», а вдвоем на «ты» друг к другу обращаться. Как в чародейском мире заведено. Знаю еще, что Мессер сразу открыл Сталину свою слабость: он боялся собак, ротвейлеров. В присутствии ротвейлера не мог работать. (Мессер не говорил высоким слогом: гипнотизировать, чаровать, колдовать, он говорил просто — работать.) Почему Мессер раскрыл Сталину свою слабость, мне тоже непонятно. Их, чародеев, разве поймешь? Никому никогда не рассказывал, а Сталину возьми и откройся.
На самой первой встрече.
— Странно, — сказал товарищ Сталин. — Такой человек, и боится собак. Странно. А я, знаешь, никого не боюсь. Никого, кроме людей.
Но и Сталина мне не понять: кремлевские стены толщину имеют до шести с половиной метров, высоту до девятнадцати и бдительно охраняются, и уж если нашелся в мире один человек, который способен сквозь такие стены проходить, то на всякий случай против этого человека — мало ли что? — надо было в Кремле и на сталинских дачах завести хотя бы по две-три сотни этих самых ротвейлеров. Так нет же. Не распорядился товарищ Сталин усилить охрану ротвейлерами. Наоборот, приказал всех ротвейлеров из кремлевской охраны убрать, если таковые в ней имелись.
Если кто может мне объяснить сталинский поступок — объясните, я же в данном случае сталинской логики решительно не понимаю.
Для всякой секретной операции должно быть придумано кодовое слово. К примеру: «Гроза». Ходят офицеры в штабе, говорят. О чем-то.
— В соответствии с «Грозой»…
— Для подготовки «Грозы»…
— На втором этапе «Грозы» надо будет…
Поди догадайся, о чем речь. Хорошо, если размах операции сам за себя говорит:
— Для «Грозы» надо пару миллионов тонн боеприпасов двинуть в известный вам район…
Или:
— За три месяца до начала «Грозы» нужно из военных училищ выпустить 310 тысяч офицеров по плану и еще 70 тысяч досрочно…
Когда о таких масштабах речь, то догадаться можно. Да только не каждый такие разговоры слышит. Обычно все из осколочков, из отрывочков:
— В Брест надо срочно перебросить десять тысяч тонн угля и шесть тысяч тонн рельсов. «Гроза» надвигается.
Так и в любом деле секретном — с самого начала, еще на этапе замысла, вводится единственное слово или даже несколько букв, которые все собою покрывают. Которые тайну хранят…
Чтобы конструкторы противотанкового ружья и конструкторы бронебойного патрона, испытатели и снайперы не повторяли между собой каждый раз суть дела, пусть даже в самом секретном разговоре, приказ вышел: называть эту штуку сокращением «СА». И никак иначе.