Осла-то у эльфа забрали!
Поправка тролля-свидетеля
До Эрмитажа добрались очень быстро. Такси остановилось не напротив главного входа, а на Дворцовой набережной — даже ночью ярко освещенной и совершенно безлюдной. Дверь Эрмитажного театра была распахнута настежь. Лиадан с чемоданом в руке вошла в музей, как к себе домой. Внутри на посту спал охранник, уронив голову на руки. Ведьма на него даже не взглянула, повернула налево и бегом устремилась вверх по лестнице. Катя спешила за ней. Они миновали еще один пост охраны. Поперек прохода простерлось тело в форменной куртке, рядом валялась рация. Тело сладко посапывало и не шевельнулось, даже когда Лиадан наступила «телу» на живот.
«Сонное царство, — подумала Катя, пересекая темную пустынную галерею. — Замок спящей красавицы!»
Которую ей предстоит разбудить.
Они пришли. Знакомое место. Катя уже здесь бывала. Правда, общество Нафани было куда приятнее, чем ее нынешнее. В высокие окна лился лунный свет, внизу тихо плескалась вода Невы.
Статуя — точнее, как Катя теперь знала, саркофаг, — все так же стояла на постаменте. Улыбающееся лицо с закрытыми глазами было все так же безмятежно и прекрасно. Подле саркофага замерла в неподвижности сгорбленная фигура.
У Кати по спине пробежали мурашки. Ротгар! Это для Селгарина высший ши — предел мечтаний. А для Кати — опаснейший из врагов! Ей вспомнилось, что Ротгар сотворил с Карлссоном, и Катю охватил настоящий ужас.
«Я совсем с ума сошла! — мелькнуло в голове. — Зачем я сюда пришла?! Он же убьет меня! Хуже, чем убьет!»
Катя попыталась представить мужественно-красивое лицо Тэма — может, это ее поддержит? Но вместо ее возлюбленного перед мысленным взором возникло жестокое лицо Ротгара.
А живой Ротгар поднял голову, взглянул Кате в лицо…
И оказался совсем не похож на того беспощадного и могучего высшего ши, которого она знала прежде.
Ссутулившиеся плечи. Длинные волосы, уже не платиновые, а тусклые, пепельные… Худое лицо, словно череп, обтянутый кожей… Запавшие глаза… Нет, Ротгар был еще красив, но теперь было ясно с первого взгляда, что он очень старый эльф. Вылитый кощей! Встретившись взглядом с Катей, он улыбнулся ей прежней великолепной улыбкой властителя судеб. Эта улыбка так не сочеталась с его изможденным видом, что Катин страх сменился жалостью. Такие же чувства вызывает старый-престарый лев. Дряхлый, с обвисшей шкурой и спутанной гривой…
— Да, Катерина, — произнес он тихо. — Все меняется так быстро. Даже Дети Дану не вечны. А маленькая смертная все так же цветет…
— Добрый вечер, — робко сказала Катя.