Нерешительно взобравшись на табуретку, Вика смотрела на часы, ожидая с минуты на минуту, как привычная волна ненависти к этому выпуклому куску металла, покрытому розовой краской и тикающему, как взрывной механизм, окончательно захлестнет ее с головой, поглотит все остальные чувства. Состояние ее было похоже на медитацию — и вот она, достигнув наконец нирваны, сдернула часы со стены. В этот момент дверь слегка скрипнула, Вика обернулась и увидела в дверном проеме Кирилла.
Некоторое время они молчали, разглядывая друг друга. Вернее, это Вика разглядывала Кирилла, а он производил впечатление человека настолько заспанного, что не был способен на чем-то сосредоточиться. Он щурил глаза от света, пытаясь прийти в себя. Вид Вики, стоящей возле стены на табуретке и сжимающей в руках что-то розовое и тикающее, вызвал у него недоумение. По крайней мере Вике так показалось, и она поспешила оправдаться:
— Вот, решила снять эти дурацкие часы. Уже давно собиралась это сделать…
Он ничего не ответил, и Вика, неловко придерживая короткую, едва прикрывающую бедра футболку, спустилась вниз. На лице застыла глупая улыбка. Кирилл продолжал смотреть перед собой, не проявляя никаких признаков жизни. Вика открыла было рот, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, но в этот момент он вдруг решительно повернулся к раковине, до отказа открыл кран, нагнулся и принялся жадно и шумно глотать воду. Вика усмехнулась, вспомнив свое пробуждение.
— Ничего нет слаще воды. — Он наконец оторвался от крана, с шумом выдохнул, вытер тыльной стороной ладони влажные губы — впрочем, Вика успела отметить, что полоска влаги только размазалась по лицу, а с подбородка скатилась вниз и побежала по шее маленькая прозрачная капля. Она отвела глаза и улыбнулась:
— Полностью с тобой согласна. Слаще воды нет ничего.
— Лера спит, — он тяжело опустился на табуретку, — а ты почему не спишь?
Вика пожала плечами:
— Не знаю. Я проснулась, а тут — утро. Знаешь, я люблю утро, и мне жалко тратить его на сон.
— Часы, — он покосился на механизм, который Вика все еще продолжала сжимать в руках, — на самом деле дурацкие. Глупые какие-то.
— Глупые часы, — повторила Вика, — нужно вынуть батарейки, иначе они не заткнутся.
Вика открыла маленькую дверцу в задней части розового корпуса и без усилий извлекла батарейки.
— Операция на сердце произведена успешно, — серьезно произнес Кирилл, — пациент мертв.
Они улыбнулись друг другу, и Вика наконец почувствовала, что легкое напряжение, возникшее в первые минуты, спало.
— А я не люблю утро. — Он придвинул табуретку ближе к столу и устроился поудобнее.