— Тетя Мейбл… — Голос Трея сорвался в умоляющее причитание, он чуть не плакал.
— Пообещай мне — прямо здесь!
— Ох, ну ладно. Я обещаю.
— Подтверди свое обещание перед Господом, Джоном и мной.
Понурившись, Трей сказал:
— Я обещаю не открывать дверь моей комнаты и не выходить оттуда, пока вы утром не позовете меня.
Джон, безмолвный, с каменным лицом, как у индейского тотемного идола, не смел поднять глаза на Трея. Любой его взгляд сразу бы выдал то, что они оба знали. Трей вылезет через окно своей спальни и направится к мисс Эмме еще до того, как тетя Мейбл успеет вставить ключ в замок зажигания своего «кадиллака» — и все это будет сделано без нарушения данного ей слова. Она была самая славная женщина в городе, но как же можно быть такой… ну, простодушной, что ли?
Тетя Мейбл надела свое пальто и набросила на плечо сумочку.
— Джон, — сказала она, — подозреваю, что сегодня ты будешь ужинать с мисс Эммой и ее внучкой. У них на ужин тоже жаркое.
Джон по-прежнему не поднимал глаз на Трея, когда она взяла коробку со щенком и сунула ее в его непослушные руки. Затем она обернулась к своему племяннику.
— Трей, а ты сейчас иди в свою комнату и займись домашним заданием.
— Да, мэм, — ответил Трей.
— И не смей хлопать дверью.
— Нет, мэм.
— Я обязательно скажу Кэти, что это ты достал для нее щенка, Трей, — произнес Джон.
— И еще скажи, что я надеюсь, он ей понравится, — ответил тот и уныло побрел по коридору. Они слышали, как за ним мягко закрылась дверь его спальни.
— Мне кажется, что он перенес это очень стойко, — с непроницаемым лицом заметил Джон.
— Ох, так ли это? — Миссис Мейбл вздохнула.
Пока Мейбл вела машину несколько кварталов к дому Эммы Бенсон, Джон держал коробку на коленях. Появление Трея без приглашения — разумеется, после того, как его тетя уйдет от мисс Эммы, — было всего лишь вопросом времени, но первым, кто увидит выражение лица Кэти, когда ей преподнесут щенка колли, будет именно он, Джон. После самой Кэти щенок этот был самым прелестным созданием, какое Джону доводилось когда-либо видеть. Сейчас он спал и видел какие-то сны, а воображение Джона рисовало картины, как этот маленький розовый носик тычется в мягкую щеку Кэти, как ее глаза блаженно закрываются от этого бархатного прикосновения — все девчонки почему-то так делают. Он чувствовал себя предателем, ибо радовался тому, что первая признательность Кэти достанется не Трею, и жалел тетю Мейбл, которая очень расстроится, если, вернувшись домой, заглянет к Трею в комнату и не обнаружит его там. А может, она и не станет проверять. Может, доверие к собственному племяннику защитит ее от этого.