В гостиную, виляя хвостом, пришел Руфус, чтобы поздороваться с ней; в его больших глазах ясно читался вопрос: Как все прошло? Хорошо? Кэти тихонько рассмеялась и, зашуршав шифоном, присела, чтобы обнять его за шею.
— Да, да, все прошло хорошо, — прошептала она, переполняемая волной счастья.
В доме было совсем тихо. В кухне горел свет, и она обнаружила в раковине невымытый чайник, чашку, блюдце и ложечку — явное свидетельство того, что бабушка ждала ее до последнего момента, пока все-таки не ушла спать. Кэти была рада этому. Прическа ее была смята, макияж вытерся. Утром все равно придется отвечать на массу вопросов, но остаток ночи ей хотелось провести наедине со своими воспоминаниями.
В своей комнате она медленно разделась, нежно притрагиваясь к тем местам, где ее касались руки Трея, и до сих пор чувствуя внутри себя его живое тепло. Она понимала, что это все равно должно было когда-то произойти, но не думала, что это будет после выпускного бала и в номере мотеля. Этот поворот событий стал для нее полной неожиданностью. Даже после того, как он хрипло шепнул ей на ухо: «Давай пропустим завтрак. Я заказал тут для нас одно место», — ей и в голову не пришло, что имел в виду Трей. Она наивно полагала, что, желая остаться с ней наедине, он собирается отвезти ее в Дэлтон, чтобы поесть «У Денни» блинов и сосисок.
Все прошло таким же естественным образом, каким пчела находит цветок розы. Не было никакой неловкости или застенчивости, когда они раздевались друг перед другом. Все выглядело так, будто они всю свою жизнь вешали свою одежду рядом. Они смотрели друг другу в глаза до тех пор, пока полностью не разделись, а затем он потянул ее в постель, поедая своим взглядом, но очень осторожно и с благоговением.
— Кэтрин Энн… — раз за разом, словно молитву, бормотал Трей, обнимая и лаская ее, и его тело рядом с ней казалось таким правильным, таким совершенным, что она почти не заметила короткой острой боли в тот момент, когда океан нахлынул на берег и вода с песком превратились в единое целое.
Все было так здорово, что она несказанно удивилась — и испугалась, — когда почувствовала влагу на щеке Трея и, повернувшись в объятиях, заметила на его лице слезы.
— Трей! — воскликнула она, и сердце ее сжалось. — Что случилось?
— Ничего, — сказал он, неистово прижимая ее к себе. — Ничего особенного. Просто… просто я больше не чувствую себя сиротой.
Эмма слышала, как Кэти открыла входную дверь и на цыпочках прошла по коридору в свою комнату, сопровождаемая Руфусом, который звонко стучал когтями по твердому деревянному полу, выдавая их присутствие. Эмма не спала всю ночь, предварительно подняв на окне жалюзи, чтобы можно было смотреть на звезды. Вид звездного неба почему-то действовал на нее успокаивающе. Когда на душе было тревожно, как сегодня, она всегда смотрела на звезды. Возможно, слово «печаль» более точно соответствовало ее состоянию. Это все-таки случилось. Она не сомневалась, что сегодня ее внучка потеряла девственность. Бабушки тонко чувствуют такие вещи. Кэти и Трей не пошли на завтрак, устроенный в клубе «Киванис» после выпускного бала. Ей позвонил один из спонсоров, обеспокоенный тем, что самая красивая пара бала так и не появилась там. Если то, чего опасалась Эмма, действительно произошло, первое, что необходимо было сделать Эмме в понедельник утром, это записаться на прием к доктору Томасу, чтобы он выписал для Кэтрин Энн противозачаточные таблетки.