– Так где хотели бы служить?
– Если можно – только в войсках МВД. Буду готовиться в училище.
– Думаю, сможем ваше пожелание учесть.
И на милицейском «уазике» появился новый водитель – не водитель, а пример для молодых. Машина вылизана, форма пригнана, ни единого замечания. Выступает на комсомольских собраниях и первым берет повышенные социалистические обязательства. На политзанятиях демонстрирует замполиту знание международной обстановки. Через полгода – ефрейтор, отличник подготовки, член комсомольского бюро роты.
Все свободное время Комоген вертелся в гараже, как-то оказываясь поблизости от машины командира дивизиона. Как водится, сначала разговорился с шофером, потом помог раз, другой; потом подружились. Сближению помогла не только услужливость, но и готовность угостить: за время работы Комоген отложил семьсот рублей и перевел их не на имя матери – на библиотекаршу, чтоб целее были; теперь та посылала ему тридцатку в месяц – кое-какие деньги для солдата.
Часто выдавался случай козырнуть комдиву, глядя в глаза, и отпустить компетентное замечание с присовокуплением того, что он еще на гражданке водил легковую и техникой владеет исчерпывающе. Вполне естественно, что когда командирскому шоферу подошел срок увольняться в запас, был задан вопрос:
– Как относишься к тому, чтоб пойти шофером ко мне?
Несколько секунд Комоген изображал размышление над этой неожиданностью.
– Есть. – И после паузы, сердечно: – Не подведу.
Не подвел. Машина работала, как часы, и сам как часы точен. Немногословен и беспрекословен. Правильный. И спустя приличествующее время советуется с командиром насчет своего будущего. А отношения между начальником и шофером, любому понятно, не те, что просто между офицером и солдатом, – неформальные отношения, короткие. И любому нормальному человеку приятно, когда двадцатилетний подчиненный спрашивает совета в делах неслужебных. Командир по-доброму принял участие в судьбе Комогена.
Он укрепил Комогена в решении подать заявление в партию и первый его рекомендовал; кандидатуру сочли абсолютно подходящей по всем статьям. Он обещал помочь с поступлением в школу милиции; Комоген прочувственно благодарил, но признался с неловкостью и неуверенностью, что мечтает о высшем образовании, а годы дороги… Ему предлагали устроиться в ГАИ – хорошая работа, богатые возможности. Он вздыхал, мялся. К концу службы Комоген проштудировал правила для поступающих в вузы досконально. По демобилизации он имел на руках направление МВД на рабфак юридического факультета Московского университета.