Опять же, мировая слава. Что с того, что ты знаменит на родине… есть еще большой мир, всеобщий, главный!
Скульптор полетел в Бристоль. Визит был согласован, и мэр принял высокого культурного гостя в окружении городских властей. После патетических речей и заверений в труднопереносимом счастье от такой жгучей дружбы и взаимополезной любви, скульптор сказал:
– И в знак дружбы двух наших великих народов, в знак братского родства наших великих культур, – я хотел бы преподнести в дар городу Бристолю бронзовую статую!
Внесли на руках статую размером с именинный торт, и скульптор с поклоном вручил ее мэру. Мэр поднял этот витиеватый бронзовый ананас над головой, как футбольный кубок. Благородное собрание зааплодировало.
Это было только начало.
Скульптор произнес на ломаном английском речь о том, что значил Гулливер в его жизни, и чем он ему обязан, и имеет честь отдать долг. Жутко трогательный сюрреализм. Аплодисменты поплескались с оттенком легкого непонимания. Только британским чиновникам и дела, что освежать в памяти подробности классических романов и соотносить их с историей русско-грузинских распрей?..
Скульптор взмахнул рукой на манер тореадора из балета «Кармен», принимающего позу горделивого счастья. По знаку в зал мэрии вплыло художественное панно с панорамой подведомственного города. На фоне мелких домишек и людского муравейника, заслоняя собой пенную гавань с кораблями, уходила в лазурные небеса фигура Гулливера.
Когда первая волна парализующих чувств схлынула, мэр поинтересовался параметрами свалившегося на город счастья. Метры долго переводили в футы, и когда тонны рассыпались на фунты и стоуны, из углов послышался портовый жаргон, крепкий и шершавый, как пеньковый трос.
Благодаря ностальгическим умам, влекомым к описаниям сельских идиллий, мы все теоретически знакомы с курицей, квохчущей над снесенным яйцом. На лестнице эволюции это прямой предок художника, демонстрирующего миру свое творение. Переводчицей при курице, в смысле художнике, выступала крупная броская блондинка, каких кавказцы особенно ценят за все выдающееся, что есть в человечестве. Она обаятельно гундела и обрубала на оксфордском наречии, а скульптор самозабвенно частил и захлебывался, уснащая ликующий русский грузинскими интонациями. – И вдруг влюбленный дуэт стал напоминать Гитлера с Геббельсом, завоевавших беззащитную Англию и надругавшихся над ее историей, культурой и внешним обликом.
Потому что Гулливер был больше всего похож на мрачное пророчество атомной войны. Что-то огромное и перепутанное угрожающе вздымалось из воды к небу. В центре рваных металлических переплетений, среди обломков и огрызков балок, тросов, пушек и парусов, разметанных и вновь слепленных етицкой силой, запуталась депрессивная фигурка с гранатометом в руке.