Оберн не выглядит скучающей. Она выглядит так, словно получает удовольствие от всего этого. Всякий раз, когда она не у прилавка, то смешивается с толпой, улыбается и смеется над шутками посетителей, которые, я уверен, считает глупыми.
Она видит, как судья Корли подходит к столу с номером. Она улыбается ему и говорит что-то, но он просто ворчит. Оберн смотрит на цифру, и я вижу, как кривятся ее губы, но она быстро сменяет выражение на фальшивую улыбку.
Ее взгляд быстро скользит по картине с названием «Ты не существуешь, Бог...», и я сразу все понял по выражению ее лица. Судья Корли покупает картину, и она знает так же хорошо, как я, что он не заслуживает этого. Я быстро шагаю к стойке.
- Произошло недоразумение.
Судья Корли смотрит на меня раздраженно, а Оберн с удивлением. Я беру номер из ее рук.
- Эта картина не продается.
Судья Корли фыркает и указывает на бумажку с номером в моей руке.
- Ну, номер висел на стене. Я думал это означает, что картина выставлена на продажу.
Я засовываю номер в карман.
- Продали, прежде, чем открылись, - отрезаю я. - Просто забыл снять номер.
Я указываю на картину у него за спиной. Одну из немногих, что остались.
- Может, вам подойдет что-нибудь из этого?
Судья Корли закатывает глаза и кладет бумажник обратно в карман.
- Нет, не подойдет, - фыркает он. - Мне понравился оранжевый цвет в картине. Он сочетается с кожаным диваном в моем кабинете.
Она ему понравилась за оранжевый цвет. Слава Богу, я спас картину от него.
Он жестом призывает женщину, стоящую в нескольких метрах, и идет к ней.
- Рут, - зовет он, - давай просто заглянем завтра в Pottery Barn. Мне здесь ничего не нравится.
Я смотрю, как они уходят, и поворачиваюсь лицом к Оберн.
Она усмехается.
- Не смог позволить ему забрать свое детище, да?
Я облегченно выдыхаю:
- Я бы никогда не простил себе.
Она смотрит за мою спину на приближающегося человека, так что я отхожу в сторону и позволяю ей творить свою магию. Проходит еще полчаса, большинство картин уже приобретены, когда последний посетитель уходит в ночь. Я закрываю за ним дверь.
Оборачиваюсь, а она все еще стоит за прилавком, расписывая продажи. У нее на лице широкая улыбка, и она даже не пытается ее скрыть. То, что ее беспокоило, когда она вошла в студию, сейчас ее совершенно не беспокоит. Прямо сейчас она счастлива, и это опьяняет.
- Ты продал девятнадцать! - восклицает она, переходя практически на визг. - ОМД (О, Боже мой), Оуэн. Ты понимаешь, сколько денег только что заработал? И ты понимаешь, я просто так использовала твои инициалы в предложении?