В помещении было темно, с густым, физически ощущаемым мраком силился справиться лишь крохотный лепесток свечи, установленной на самом краешке стола ныне покойного некроманта. Хм-м… Или не покойного? Тяжело сказать, если тело Виллоби Эйра сейчас благополучно перешло во владение нового хозяина.
Я так увлеклась рассматриванием сей пугающей обстановки, что не сразу заметила Моргана. Стихийник стоял у дальней стены, усердно делая вид, будто его вообще здесь нет. Его лицо сливалось с темнотой, белыми пятнами выделялись лишь высокие скулы и лоб. Интересно, о чем он сейчас думает? Не угадать при всем желании. Я даже не вижу его глаз, поэтому не могу судить, смотрит ли он на меня или же опасается кинуть даже взгляд в мою сторону.
— А где Миколика? — спросил Эдриан, удивленно оглядываясь по сторонам в поисках арахнии. — Я думал, ты ее приведешь и приготовишь.
Сказав это, он многозначительно кивнул в сторону стола, и я поняла, что на сей раз сомнительная честь занять это место выпало не мне, а бывшей хозяйке дома. Прям даже не знаешь, радоваться этому или огорчаться. Кто знает, что бывший друг приготовил для меня.
— Молится, — кратко ответил Морган.
— Молится? — Брови Эдриана взметнулись вверх. Он кашлянул и продолжил с нескрываемым сарказмом: — Интересно, и какому же богу?
Морган лишь пожал плечами, показывая, что это ему безразлично.
Я неловко переступила с ноги на ногу. Почему-то мне казалось, что взгляд стихийника прикован ко мне. Но так ли это — я не могла узнать. Его глазные впадины заливала тьма, и из-за этого лицо Моргана напоминало оскалившийся в ядовитой усмешке череп.
— Надеюсь, она закончила свои молитвы, — продолжил Эдриан, даже не пытаясь скрыть недовольства в голосе. — Пора начинать!
Морган словно нехотя отлепился от стены и отошел к крохотной дверце, которая скрывалась в низком алькове по правую руку от него и, по всей видимости, вела в какую-то кладовку или иное подсобное помещение. На удивление вежливо постучался в нее. Почти сразу она распахнулась, и на пороге предстала Миколика.
Арахния была в молочно-белом платье, и чудилось, будто оно светится в темноте. Волосы странного и пугающего багряного оттенка в оранжевых бликах свечи приобрели цвет только что свернувшейся крови.
Я невольно ужаснулась. За время моего пленения арахния исхудала до такой степени, что ее ключицы угрожающе выпирали, силясь проткнуть кожу.
— Прошу. — Морган приглашающе взмахнул рукой, указав ей на стол.
Миколика сделала шаг, еще один. Ее глаза сейчас были настолько неестественно синими, что я невольно поежилась. Словно смотришь не на лицо живого человека, а на фарфоровую маску искусно выполненной красивой куклы, до жути напоминающей человека. А самое страшное было то, что она неотрывно смотрела на меня. Ее взгляд жег мне кожу, и я невольно опустила голову, попытавшись отгородиться от него за распущенными волосами. И чего уставилась, спрашивается? В конце концов, никто ее за язык не тянул. Сама предложила избавить меня от тени. И, что забавно, я уже и сама не уверена, будто и вправду хочу этого.