— Даже на Маэлите этот наряд не смотрелся настолько гармонично. Эйлт, ты мне должен ящик сирти — или у тебя будет наглость сказать, что я не выиграла спор?
Эйлт, прокашлявшись, заявил:
— Получишь свою выпивку, Сиятельная пэри. Клянусь демонами, в первый момент я её даже не узнал!
Эстатра рассмеялась:
— Брось. Эта девочка — просто сокровище, и мне жаль, что она — не для меня…
Оборот, который принял этот разговор, перестал мне нравиться окончательно, потому я поспешила вмешаться:
— Мне остается только благодарить вас обоих за комплименты, но мы, кажется, собирались ужинать. Или, быть может, мы ждём ещё кого-то?
— Вы очень проницательны, лэсса Омали, — улыбнулся Эйлт в ответ, — Мы хотим, чтобы на нашем маленьком ужине присутствовал также принц Эйтан; нам есть, что обсудить вчетвером. Посидите с нами, лэсса; Наследник должен с минуты на минуту вернуться.
— Разумеется, — кивнула я, подавив дурное предчувствие, и спокойно села в низкое кресло. Оно тут же расправило «лапки», поднимая меня на два локтя над полом, и подошло поближе к камину, встав между креслами Эйлта и Эстатры.
Оставаться в компании этих двоих было все равно, что совать голову в террариум. Не было сомнений, что они начнут задавать мне неприятные вопросы, на которые нужно будет что-то отвечать. Была лишь одна возможность потянуть время, и взгляд мой отчаянно заметался по окружающей обстановке, надеясь найти тему для непринуждённого разговора. На моё счастье, таковая обнаружилась довольно быстро.
— У Вас очень интересный перстень, пэр Эйлт, — улыбнулась я, — На нём руна Века Волнений. Этому украшению действительно семьсот лет?
— А Вы знаток, — мягко улыбнулся Сиятельный Пэр, — Да, этот перстень передался мне от матери; она была из основной ветви рода Журавлей.
— О, я должна была догадаться! Вы чем-то похожи внешне на пэра Эшира; он тоже из Журавлей.
— Эшир — мой троюродный брат. Не думал, что наше сходство бросается в глаза.
— Пэр, я не настолько глупа, чтобы не знать о фамильных доминантных признаках, передающихся всем без исключения потомкам. Их описал в своих трудах ещё Элиар Мудрый; в его «Слове закона» есть даже специальные гравюры с типичными портретами представителей разных родов. У Экиры Журавль, служившей натурщицей для того изображения, та же форма носа и подбородка, что и у Вас с Эширом, да и волосы такие же.
Эйлт усмехнулся:
— «Слово Закона» — книга спорная. Элиар писал её уже после смерти Снежного принца; рассудок его, если верить свидетельствам современников, был весьма туманен к тому времени, и это объясняет откровенную нелогичность этого эпохального труда. Ну, посудите сами: нос такой формы есть у десяти процентов жителей столицы; что, всех их принимать в род Журавлей?