- Всегда пожалуйста.
* * *
Наше с Коннор утро проходит за переключением каналов между Discovery и History channel, тем самым мы пытаемся избежать просмотра реалити-шоу в пользу образовательного сегмента ТВ. (Да, я осознаю, что это немного лицемерно, но просто то, что я снимаюсь в реалити-шоу еще не делает меня их фанатом.) Мы изолировались в спальне, и когда сестры спросили Коннора обо мне, он ответил, что я себя плохо чувствую. Этого было достаточно, чтобы они купились и оставили нас в покое.
Телефон Коннора звонит, прерывая просмотр передачи о Черной Смерти (Устаревшее название чумы – прим.пер.).
- Ты не можешь сейчас уйти, - говорю я ему. - Ты пропустишь все изображения чумы и гангрены.
Он смотрит на телефон.
- Как заманчиво, - Коннор улыбается, давая мне знать, что имеет в виду.
Я вспоминаю литературу о бубонной чуме, то, как приобретала эти столь странные знания в колледже, готовясь к викторинам за кубок, свои собственные неторопливые изучения данной тематики.
- У людей самых отчаянных, готовых шутить с жизнью и смертью, есть нечто такое, над чем они не позволяют себе смеяться (Перевод Р. Померанцевой. из "Маска Красной Смерти" Э.А. По - прим. пер.), - я цитирую Маску Красной Смерти, подразнивая его и одновременно отвлекая.
Его глаза начинают блестеть от брошенного мной вызова, а рука опускается, игнорируя жужжание телефона.
- Эдгар Аллан По, - отвечает он с легкостью, поглощая мою приманку в один присест.
Коннор садится возле меня на кровати, так что его ноги прижимаются к моим. Его пальцы касаются моего бриллиантового ожерелья, поглаживая тонкую цепочку и непроизвольно щекоча впадинку у основания моей шеи. Я сжимаю его руку, прежде чем ощущения от его прикосновений вызовет дрожь по всему телу.
Он проницательно смотрит на меня, шепча:
- Люби всех, но верь немногим. Никому не делай зла.
Одна из моих самых любимых цитат. Я немного отворачиваюсь, так, чтобы наши губы нечаянно не столкнулись.
- Шекспир, - выдыхаю я.
- Очень хорошо.
Мои мысли обращаются к моему сердцу. Крошечное расстояние отделяет наши губы от поцелуя, и несмотря на болезненность в моем теле, я хочу повторения вчерашней ночи.
Люби всех. Любовь. Я принимаю Коннора таким как он есть, даже с его анти-любовными устоями. Но почему, черт возьми, он выбрал именно эту цитату?
- Тебе запрещено соблазнять меня Шекспиром, - я приказываю своим мыслям вернуться к здравому смыслу. Вернись же, антисентиментальная Роуз. Отодвигаясь вправо, я увеличиваю расстояние между нашими губами. - Особенно цитатами о любви.
- Дорогая, мне не нужно тебя соблазнять, - говорит он. - Ты и так уже моя.