Мадонна с младенцем, век XXI
Поезд «Москва – Адлер», купейный вагон. Два семейства, в каждом по двое детей. В первом случае девочке пять лет, мальчику скоро три. Во втором – младшей девочке около двух, а старшей уже восемь. И вот эта восьмилетняя девочка – нечто потрясающее. Очень серьезная, ответственная «маленькая мама». Младшая висит на ней как обезьянка, а она ей абсолютно по-взрослому что-то все время показывает, рассказывает, объясняет, учит говорить. В семье их соседей младший ребенок капризничает, сестре с ним скучно, она злится, что он ей ломает игрушки – в общем, там суровая проза жизни.
Все четверо детей болтаются в коридоре вагона, и пятилетняя обиженная на брата девица пристает с разговорами к восьмилетней «мадонне». Той не очень интересно, но она вежливо терпит и поддерживает контакт, не спуская с рук сестренку. Пятилетка спрашивает, не надоело ли ей возиться с мелкой. «Мадонна» отвечает – нет, не надоело, я же ее люблю. Пятилетка хмыкает, и жалуется на брата – шкодит, ноет, портит, ломает. Одним словом, достал, и непонятно, за что его любить. И тут «мадонна» (восемь лет ребенку!) совершенно серьезно, обдуманно и веско ей замечает:
– Нельзя любить человека только тогда, когда он себя хорошо ведет. Мало ли какой характер – это ж не значит, что его надо не любить.
Ох как же далеко большинству из нас до этой девочки!
Жила-была в Подмосковье (да и теперь живет и, надеюсь, здравствует) одна дама, страстная огородница. Вся жизнь отдана борьбе за урожай. Тяжкой, неравной борьбе с тлей, колорадским жуком, и всякими прочими вредителями Средней полосы и Нечерноземья.
И вот как-то она поехала отдохнуть в Прованс, и там задружилась с одним семейством. У семейства был садик с виноградничком и всякими там гектарчиками фруктовых деревьев. Командовала всем этим мать семейства. Страстная, как легко понять, огородница.
Две души нашли друг друга, хоть общаться могли только на рудиментарном английском. Общались, понятно, на темы хозяйства. И подмосковная дама горько жаловалась новой подруге на жизнь, попорченную вредителями. Подруга очень сочувствовала, но ничего не понимала. Ибо в блаженном провансальском климате вредители как-то не приживаются.
Подмосковная дама изо всех сил пыталась объяснить про свои горести на ломаном английском. К сожалению, история не сохранила для нас этот диалог. Но он наверняка был достоин всякой там кисти Моцарта и прочего резца Бетховена. В общем, соотечественница всячески доносила мысль, что урожай едят. И выясняла, случается ли такое в Провансе.