Гурский потом утверждал, что ко мне наклонилась береза, и ее ветки оплели мои руки. Затем эти же ветки отобрали у меня и губную гармошку. Куда она подевалась, никто так и не вспомнил, так как за углом раздался все нарастающий шорох. Некто явно выламывал из цоколя наш камень. Невидимка был силен и орудовал невероятно ловко, легко, как пушинку, перебросив трехсоткилограммовый камушек через забор. Мимо нас, словно колобок, катился охералковый шарик.
– Держите его! – Раскаталин, уже бился в опутавших его тело ветвях винограда, которые украшали фасад дома Гурского.
Не тут-то было! Виноград надежно охватил наши ноги, и догнать шарик было уже просто нереально.
«На атаковал Дендрарий!» – я с опаской смотрел на ветвь, которая шевелилась в опасной близости от моей шеи.
– Это все проделки подлого Рокотана! – заявил вдруг Николай Михайлович, зашедший к нам на огонек и стоящий сейчас в сторонке попыхивая сигареткой.
– Очень даже может быть… – Казимирович посмотрел на соседа, который единственный из нас стоял не опутанный ветвями винограда.
– Коля, а почему тебя не трогают? – спросила его супруга, Елена, также как и мы задержанная коварной лозой.
– Потому что я флорист! – затянулся сигареткой Николай Михайлович, с любовью погладив уже набухшие соком синие виноградные кисти.
«Вы слышали?» – воскликнул Гурский.
Мне тоже показалось, что береза, качнув своей кроной, издала вполне членораздельные звуки.
«Так будет лучше» – повторил вслед за березой удивительные слова Казимирович.
– И вы ему верите? – презрительно процедил Николай Михайлович, доставая из кармана плоскую фляжку.
«Не знаю» – подумал я, внезапно почувствовав ослабление виноградных пут.
– Во всяком случае, процессор остался на Земле! Пускай и не на нашей – Андрей Дмитриевич с удивлением разглядывал собственный виноградник.
– Смотри у меня! Я тебя посадил, я тебя и выкорчую! – Гурский с опаской потрогал тонкую лозу…