– Посещаемость исправила.
– Кто же из-за посещаемости пароли ломает? Вы у Стрельцова проверьте. Наверняка это он себе пятаков наставил.
Ванечка хмыкнул, поднимая над головой сжатые руки, в знак поддержки и солидарности.
– Так держать, сестра! – крикнул радостно он.
– Подавись, – процедила Агата.
– Весело живешь. – Дарья Викторовна прошла перед доской, заставляя всех смотреть на себя. – Но это пока маленькая. А вырастешь, как жить будешь?
– Весело, – буркнула Агата, окончательно запутавшись. А поэтому ляпнула неожиданное: – Тобой, что ли, становиться?
– А чем я тебя не устраиваю?
Все зашевелились, радостно загыкали. Смешки вырывались из сжатых губ, скакали по партам, тонули в шуршании ног под стульями, в стоне линолеума.
– «Смотрюсь в тебя, как в зеркало», – пробурчала Агата, отворачиваясь.
– Не нравлюсь?
– Чему тут нравиться?
Класс притих.
– Вырастать, становиться взрослым, чтобы стать как кто? Как вы? – Слова заставляли Агату гнуться вперед. – Как мать? Чтобы потом про других учителей пургу писать?
– Варнаева, ты чего? – прошептал Волков.
Дарья Викторовна качнула головой, смаргивая, как будто хотела сменить одну картинку – с учениками – на другую.
– Ты сначала проживи эту жизнь, а потом сравнивай, – тихо произнесла она. – Такой же будешь.
– Не буду!
Класс облегченно хихикнул, понимая, что буря прошла стороной.
– Будешь, будешь, – ласково произнесла Дарья Викторовна. – Без вариантов.
– Да ладно! – вяло отбивалась Агата.
– Смотри. – Учительница повернулась к классу, и все, затаив дыхание, ждали ее слов. – В школу ты сейчас не ходишь и еще какое-то время будешь ломаться, прогуливая и придумывая способы, как обмануть мать и администрацию. Значит, год дотянешь плохо, в следующем году вряд ли будет лучше. Мы же все такие неординарные! Все такие непохожие на других. Все учатся – я не буду. Ладно. Не хочешь учиться – не учись. Нарисуют тебе твои трояки. Но с таким аттестатом ты не сможешь найти нормальную работу. Без денег поскорее выскочишь замуж, родишь, осядешь дома. Рвения к здоровому образу жизни я в тебе не замечаю, значит, расплывешься. На успех ты не нацелена, значит, никаких перспектив и хорошего университета.
– Не собираюсь я замуж! – буркнула Агата.
Трубач сиял. Уж не себя ли он увидел в роли мужа?
– Тогда жить тебе вместе с матерью до смерти, стать злой и циничной.
– Не буду я жить с матерью!
– А где ты будешь жить?
– На Канарах! – влез Волков.
– Это банально. Ты превратишься в то, против чего сейчас восстаешь. Станешь как все. Серой и посредственной.
– Чего это я буду посредственной? Может, я знаменитостью заделаюсь?