Приятель Тюшина работал в морге судебно-медицинской экспертизы. Туда доставлялись несчастные, которых постигла насильственная или внезапная смерть, а также неопознанные трупы, в основном бомжей. Этих обычно привозили в марте, когда таял снег – и потому персонал называл их «подснежниками». В общем, клиентами морга были люди, ушедшие в мир иной не совсем так, как предписано добропорядочным законопослушным гражданам. Соответственно и тела их в первоначальном виде частенько не укладывались в траурные стандарты, приличествующие при погребении.
Однажды Тюшин побывал в этом печальном учреждении. Вызвать приятеля в вестибюль по местному телефону и обговорить дело без захода в недра морга не удалось. Тюшин открыл дверь и оказался в специфическом запахе, в длинном коридоре, у стен которого там-сям стояли каталки с мертвыми телами. На краешке одной из них, где два изможденных трупа лежали «валетом», примостился и безучастно покуривал санитар в нечистом белом халате. По обеим сторонам коридора шли раскрытые двери, ведущие в небольшие залы.
К писателю подошла молоденькая симпатичная санитарка, и он сказал, что ему нужно к фотографу.
– Фотолаборатория в конце коридора слева, – сказала девушка и, взглянув сочувственно, спросила, слегка кивнув головой на ближайшую каталку, – как вы насчет этого?..
– Не очень-то… – откровенно признался инженер человеческих душ.
Но идти было надо, и он, опустив голову и глядя прямо перед собой, пошел. Лишь раз Тюшин решился искоса взглянуть в сторону и проникнуть взором в боковой зальчик, о чем сразу пожалел. «Разделочная, – мелькнуло в голове. – И как они там могут…»
Впрочем, повидав приятеля и выйдя, наконец, на свежий воздух, писатель ободрился и даже подивился собственной чувствительности. «Дело в привычке» – самооправдательно подумал он. Хотя пройти сейчас же этим коридором вновь – как раз для обретения привычки к лицезрению столь нереспектабельного вида смерти – нипочем не согласился бы.
В конце коридора у противоположного выхода, ведущего на подъездную эстакаду, грузили в фургон белые необструганные гробы с неопознанными покойниками. Писатель вспомнил бесчисленные воспоминания людей, побывавших в состоянии клинической смерти – длинный коридор, свет в конце него… «Вот тебе и свет!..» – подумал Тюшин, слабо взглянув на спорую работу двух грузчиков.
Так вот, сама история из будней морга судмедэкспертизы. С ткацкой фабрики доставили тело девятнадцатилетней девушки. Фигура ее была очень хороша, а вот лицо… Судить о нем не представлялось возможным, ибо голова была размозжена напрочь. Бедняжка стала жертвой того, что прекрасно вписывается в отечественные производственные отношения, Марксом не предусмотренные.